Со­бы­тия эти про­изо­шли в далёкие вре­ме­на. При­воль­но жили горны на земле своих пред­ков и ни о чем не пе­ре­жи­ва­ли. Пасли скот, сеяли пашни, за­ни­ма­лись охо­той и ры­бал­кой. В диких лесах раз­во­ди­ли фрук­то­вые сады. Ничто не пред­ве­ща­ло на­дви­га­ю­щей­ся беды. И вот од­на­ж­ды, слов­но чер­ная гро­зо­вая туча, дви­ну­лись с моря на землю гор­цев враги. Же­сто­ки и бес­по­щад­ны были за­хват­чи­ки. Не ща­ди­ли они ста­ри­ков и муж­чин. Детей и жен­щин уго­ня­ли в за­мор­ское раб­ство.

Со­брал­ся совет ста­рей­шин на по­след­нюю сход­ку: ду­мать, как убе­речь род­ную землю от на­дви­га­ю­щей­ся беды. Долго ду­ма­ли. И ре­ши­ли, что оста­ет­ся толь­ко одно бить­ся до по­след­не­го, не сда­вать­ся. Но не бро­сать все силы сразу в бой, а по­де­лить их на три части, чтобы, по­доб­но трём гроз­ным валам, на­ка­ты­ва­лись они на врага, уни­что­жа­ли его и об­ра­ща­ли и бег­ство.

Пер­вы­ми пошли в бой се­до­вла­сые ста­ри­ки. И повёл их опыт­ный воин Фишт. Ста­рые бойцы мно­гое по­ви­да­ли на своем веку. При­вык­ли они и к тя­же­сти щитов, а свист мечей был для них по­до­бен во­ен­ной му­зы­ке. Креп­ко би­лись ста­ри­ки. Не­ма­ло уни­что­жи­ли вра­гов. К не­сча­стью, слиш­ком не­рав­ные были силы — и по­гиб­ли ста­ри­ки все до од­но­го.

Повёл тогда про­тив вра­гов мо­ло­дую дру­жи­ну храб­рый Оштен. Би­лись те­перь с ара­та­ми сы­но­вья по­гиб­ших ста­ри­ков. Долго дли­лась битва. Но пала в бою и дру­жи­на Оште­на.

Оста­ва­лась по­след­няя на­деж­да. Всту­пи­ли в бой юноши — внуки по­гиб­ших ста­ри­ков. И воз­гла­вил их юный Лаго. Долго би­лись юноши. Был ранен смер­тель­но Лаго. Вер­ный конь при­нес его к дому не­ве­сты Наки. На­де­ла Наки до­спе­хи сво­е­го воз­люб­лен­но­го и по­ве­ла остав­ших­ся в живых храб­ре­цов на врага. Не вы­дер­жал враг та­ко­го на­тис­ка и по­бе­жал об­рат­но к морю.

Со­бы­тия эти про­изо­шли в далёкие вре­ме­на. При­воль­но жили горны на земле своих пред­ков и ни о чем не пе­ре­жи­ва­ли. Пасли скот, сеяли пашни, за­ни­ма­лись охо­той и ры­бал­кой. В диких лесах раз­во­ди­ли фрук­то­вые сады. Ничто не пред­ве­ща­ло на­дви­га­ю­щей­ся беды. И вот од­на­ж­ды, слов­но чер­ная гро­зо­вая туча, дви­ну­лись с моря на землю гор­цев враги. Же­сто­ки и бес­по­щад­ны были за­хват­чи­ки. Не ща­ди­ли они ста­ри­ков и муж­чин. Детей и жен­щин уго­ня­ли в за­мор­ское раб­ство.

Со­брал­ся совет ста­рей­шин на по­след­нюю сход­ку: ду­мать, как убе­речь род­ную землю от на­дви­га­ю­щей­ся беды. Долго ду­ма­ли. И ре­ши­ли, что оста­ет­ся толь­ко одно бить­ся до по­след­не­го, не сда­вать­ся. Но не бро­сать все силы сразу в бой, а по­де­лить их на три части, чтобы, по­доб­но трём гроз­ным валам, на­ка­ты­ва­лись они на врага, уни­что­жа­ли его и об­ра­ща­ли и бег­ство.

Пер­вы­ми пошли в бой се­до­вла­сые ста­ри­ки. И повёл их опыт­ный воин Фишт. Ста­рые бойцы мно­гое по­ви­да­ли на своем веку. При­вык­ли они и к тя­же­сти щитов, а свист мечей был для них по­до­бен во­ен­ной му­зы­ке. Креп­ко би­лись ста­ри­ки. Не­ма­ло уни­что­жи­ли вра­гов. К не­сча­стью, слиш­ком не­рав­ные были силы — и по­гиб­ли ста­ри­ки все до од­но­го.

Повёл тогда про­тив вра­гов мо­ло­дую дру­жи­ну храб­рый Оштен. Би­лись те­перь с ара­та­ми сы­но­вья по­гиб­ших ста­ри­ков. Долго дли­лась битва. Но пала в бою и дру­жи­на Оште­на.

Оста­ва­лась по­след­няя на­деж­да. Всту­пи­ли в бой юноши — внуки по­гиб­ших ста­ри­ков. И воз­гла­вил их юный Лаго. Долго би­лись юноши. Был ранен смер­тель­но Лаго. Вер­ный конь при­нес его к дому не­ве­сты Наки. На­де­ла Наки до­спе­хи сво­е­го воз­люб­лен­но­го и по­ве­ла остав­ших­ся в живых храб­ре­цов на врага. Не вы­дер­жал враг та­ко­го на­тис­ка и по­бе­жал об­рат­но к морю.

Зна­е­те ли вы, что в кре­стьян­ских се­мьях на Руси детей очень рано при­уча­ли к от­вет­ствен­но­сти и си­сте­ма­ти­че­ско­му труду? Это было од­но­вре­мен­но и глав­ным во­про­сом вос­пи­та­ния, и за­ло­гом вы­жи­ва­ния.

Самое глав­ное  — под­ход к своим на­след­ни­кам в на­род­ной среде был не про­сто стро­гим, а очень стро­гим. И имен­но на пер­вых годах жизни ребёнка взрос­лые ви­де­ли залог того, каким че­ло­ве­ком он ста­нет. Ав­то­ри­тет ма­те­ри с отцом в кре­стьян­ских се­мьях был не­пре­ре­ка­ем. Обыч­но ро­ди­те­ли были едины во взгля­дах на вос­пи­та­ние и обя­зан­но­сти чада, а если даже в чём-то и не были между собой со­глас­ны, то ни­ко­гда не де­мон­стри­ро­ва­ли этого пуб­лич­но. По­это­му у ребёнка не было шан­сов «пе­ре­тя­нуть» од­но­го из ро­ди­те­лей на свою сто­ро­ну. Обыч­но по­ру­че­ния между до­мо­чад­ца­ми рас­пре­де­ля­лись гла­вой се­мей­ства в при­каз­ном тоне, и никто не пе­ре­чил ему в ответ. В то же время за успеш­но вы­пол­нен­ное за­да­ние ребёнка все­гда хва­ли­ли и по­ощ­ря­ли, вся­че­ски подчёрки­вая, что он принёс поль­зу всей семье. Так с малых лет фор­ми­ро­ва­лось чув­ство от­вет­ствен­но­сти перед до­мо­чад­ца­ми.

(по ма­те­ри­а­лам Ин­тер­не­та, 156 слов)

Зна­е­те ли вы, что в кре­стьян­ских се­мьях на Руси детей очень рано при­уча­ли к от­вет­ствен­но­сти и си­сте­ма­ти­че­ско­му труду? Это было од­но­вре­мен­но и глав­ным во­про­сом вос­пи­та­ния, и за­ло­гом вы­жи­ва­ния.

Самое глав­ное  — под­ход к своим на­след­ни­кам в на­род­ной среде был не про­сто стро­гим, а очень стро­гим. И имен­но на пер­вых годах жизни ребёнка взрос­лые ви­де­ли залог того, каким че­ло­ве­ком он ста­нет. Ав­то­ри­тет ма­те­ри с отцом в кре­стьян­ских се­мьях был не­пре­ре­ка­ем. Обыч­но ро­ди­те­ли были едины во взгля­дах на вос­пи­та­ние и обя­зан­но­сти чада, а если даже в чём-то и не были между собой со­глас­ны, то ни­ко­гда не де­мон­стри­ро­ва­ли этого пуб­лич­но. По­это­му у ребёнка не было шан­сов «пе­ре­тя­нуть» од­но­го из ро­ди­те­лей на свою сто­ро­ну. Обыч­но по­ру­че­ния между до­мо­чад­ца­ми рас­пре­де­ля­лись гла­вой се­мей­ства в при­каз­ном тоне, и никто не пе­ре­чил ему в ответ. В то же время за успеш­но вы­пол­нен­ное за­да­ние ребёнка все­гда хва­ли­ли и по­ощ­ря­ли, вся­че­ски подчёрки­вая, что он принёс поль­зу всей семье. Так с малых лет фор­ми­ро­ва­лось чув­ство от­вет­ствен­но­сти перед до­мо­чад­ца­ми.

(по ма­те­ри­а­лам Ин­тер­не­та, 156 слов)

Зна­е­те ли вы, что в кре­стьян­ских се­мьях на Руси детей очень рано при­уча­ли к от­вет­ствен­но­сти и си­сте­ма­ти­че­ско­му труду? Это было од­но­вре­мен­но и глав­ным во­про­сом вос­пи­та­ния, и за­ло­гом вы­жи­ва­ния.

Самое глав­ное  — под­ход к своим на­след­ни­кам в на­род­ной среде был не про­сто стро­гим, а очень стро­гим. И имен­но на пер­вых годах жизни ребёнка взрос­лые ви­де­ли залог того, каким че­ло­ве­ком он ста­нет. Ав­то­ри­тет ма­те­ри с отцом в кре­стьян­ских се­мьях был не­пре­ре­ка­ем. Обыч­но ро­ди­те­ли были едины во взгля­дах на вос­пи­та­ние и обя­зан­но­сти чада, а если даже в чём-то и не были между собой со­глас­ны, то ни­ко­гда не де­мон­стри­ро­ва­ли этого пуб­лич­но. По­это­му у ребёнка не было шан­сов «пе­ре­тя­нуть» од­но­го из ро­ди­те­лей на свою сто­ро­ну. Обыч­но по­ру­че­ния между до­мо­чад­ца­ми рас­пре­де­ля­лись гла­вой се­мей­ства в при­каз­ном тоне, и никто не пе­ре­чил ему в ответ. В то же время за успеш­но вы­пол­нен­ное за­да­ние ребёнка все­гда хва­ли­ли и по­ощ­ря­ли, вся­че­ски подчёрки­вая, что он принёс поль­зу всей семье. Так с малых лет фор­ми­ро­ва­лось чув­ство от­вет­ствен­но­сти перед до­мо­чад­ца­ми.

(по ма­те­ри­а­лам Ин­тер­не­та, 156 слов)

Где ис­то­ки зна­ме­ни­то­го ка­зах­ско­го го­сте­при­им­ства? Рас­ска­зы­ва­ют, что дав­ным-давно жил ста­рец, ко­то­рый при­ру­чил диких вер­блю­дов, ло­ша­дей, коров, овец и стал пер­вым ско­то­во­дом в ка­зах­ских сте­пях. Было у него три сына — вер­ные и на­деж­ные по­мощ­ни­ки отцу в любом деле. Когда при­шло время ему уми­рать, при­звал он к себе сы­но­вей и ска­зал:

— Остав­ляю вам все, что нажил своим тру­дом и умом. Раз­де­ли­те скот на че­ты­ре рав­ные части, возь­ми­те каж­дый по стаду и про­дол­жай­те с успе­хом дело отца. Жи­ви­те друж­но и учите добру свое потом­ство.

По­кло­ни­лись ему сы­но­вья, по­бла­го­да­ри­ли за дар, но пре­жде чем выйти из юрты, об­ра­ти­лись с во­про­сом:

— Не ослы­ша­лись ли мы, ро­ди­тель наш, и верно ли по­ня­ли твой наказ? Нас трое, а ты рас­по­ря­дил­ся раз­де­лить скот на че­ты­ре части. Кому ты остав­ля­ешь чет­вер­тую часть?

— Чет­вер­тую часть я остав­ляю на­ше­му гостю. Пусть вся­кий, кто нуж­да­ет­ся в пище и крове, кто по же­ла­нию или по нужде явит­ся в наше жи­ли­ще, най­дет у вас приют, ласку и обиль­ное уго­ще­ние. И если гость ваш из скром­но­сти ста­нет от­ка­зы­вать­ся от пищи и от питья, ска­жи­те ему, что ест и пьет свое, а не ваше, ибо в вашем со­сто­я­нии есть и его доля. Ми­но­ва­ли века, и мно­гое пе­ре­ме­ни­лось с тех пор. Но во все вре­ме­на, годы и дни кре­пок степ­ной обы­чай го­сте­при­им­ства. Кто бы ни зашел среди дня и ночи в жи­ли­ще ка­за­ха, каж­до­го ждут при­вет и почет, мир­ный отдых и щед­рое хле­бо­соль­ство и «қонақ асы» (пища гостя).

Где ис­то­ки зна­ме­ни­то­го ка­зах­ско­го го­сте­при­им­ства? Рас­ска­зы­ва­ют, что дав­ным-давно жил ста­рец, ко­то­рый при­ру­чил диких вер­блю­дов, ло­ша­дей, коров, овец и стал пер­вым ско­то­во­дом в ка­зах­ских сте­пях. Было у него три сына — вер­ные и на­деж­ные по­мощ­ни­ки отцу в любом деле. Когда при­шло время ему уми­рать, при­звал он к себе сы­но­вей и ска­зал:

— Остав­ляю вам все, что нажил своим тру­дом и умом. Раз­де­ли­те скот на че­ты­ре рав­ные части, возь­ми­те каж­дый по стаду и про­дол­жай­те с успе­хом дело отца. Жи­ви­те друж­но и учите добру свое потом­ство.

По­кло­ни­лись ему сы­но­вья, по­бла­го­да­ри­ли за дар, но пре­жде чем выйти из юрты, об­ра­ти­лись с во­про­сом:

— Не ослы­ша­лись ли мы, ро­ди­тель наш, и верно ли по­ня­ли твой наказ? Нас трое, а ты рас­по­ря­дил­ся раз­де­лить скот на че­ты­ре части. Кому ты остав­ля­ешь чет­вер­тую часть?

— Чет­вер­тую часть я остав­ляю на­ше­му гостю. Пусть вся­кий, кто нуж­да­ет­ся в пище и крове, кто по же­ла­нию или по нужде явит­ся в наше жи­ли­ще, най­дет у вас приют, ласку и обиль­ное уго­ще­ние. И если гость ваш из скром­но­сти ста­нет от­ка­зы­вать­ся от пищи и от питья, ска­жи­те ему, что ест и пьет свое, а не ваше, ибо в вашем со­сто­я­нии есть и его доля. Ми­но­ва­ли века, и мно­гое пе­ре­ме­ни­лось с тех пор. Но во все вре­ме­на, годы и дни кре­пок степ­ной обы­чай го­сте­при­им­ства. Кто бы ни зашел среди дня и ночи в жи­ли­ще ка­за­ха, каж­до­го ждут при­вет и почет, мир­ный отдых и щед­рое хле­бо­соль­ство и «қонақ асы» (пища гостя).

Где ис­то­ки зна­ме­ни­то­го ка­зах­ско­го го­сте­при­им­ства? Рас­ска­зы­ва­ют, что дав­ным-давно жил ста­рец, ко­то­рый при­ру­чил диких вер­блю­дов, ло­ша­дей, коров, овец и стал пер­вым ско­то­во­дом в ка­зах­ских сте­пях. Было у него три сына — вер­ные и на­деж­ные по­мощ­ни­ки отцу в любом деле. Когда при­шло время ему уми­рать, при­звал он к себе сы­но­вей и ска­зал:

— Остав­ляю вам все, что нажил своим тру­дом и умом. Раз­де­ли­те скот на че­ты­ре рав­ные части, возь­ми­те каж­дый по стаду и про­дол­жай­те с успе­хом дело отца. Жи­ви­те друж­но и учите добру свое потом­ство.

По­кло­ни­лись ему сы­но­вья, по­бла­го­да­ри­ли за дар, но пре­жде чем выйти из юрты, об­ра­ти­лись с во­про­сом:

— Не ослы­ша­лись ли мы, ро­ди­тель наш, и верно ли по­ня­ли твой наказ? Нас трое, а ты рас­по­ря­дил­ся раз­де­лить скот на че­ты­ре части. Кому ты остав­ля­ешь чет­вер­тую часть?

— Чет­вер­тую часть я остав­ляю на­ше­му гостю. Пусть вся­кий, кто нуж­да­ет­ся в пище и крове, кто по же­ла­нию или по нужде явит­ся в наше жи­ли­ще, най­дет у вас приют, ласку и обиль­ное уго­ще­ние. И если гость ваш из скром­но­сти ста­нет от­ка­зы­вать­ся от пищи и от питья, ска­жи­те ему, что ест и пьет свое, а не ваше, ибо в вашем со­сто­я­нии есть и его доля. Ми­но­ва­ли века, и мно­гое пе­ре­ме­ни­лось с тех пор. Но во все вре­ме­на, годы и дни кре­пок степ­ной обы­чай го­сте­при­им­ства. Кто бы ни зашел среди дня и ночи в жи­ли­ще ка­за­ха, каж­до­го ждут при­вет и почет, мир­ный отдых и щед­рое хле­бо­соль­ство и «қонақ асы» (пища гостя).

Где ис­то­ки зна­ме­ни­то­го ка­зах­ско­го го­сте­при­им­ства? Рас­ска­зы­ва­ют, что дав­ным-давно жил ста­рец, ко­то­рый при­ру­чил диких вер­блю­дов, ло­ша­дей, коров, овец и стал пер­вым ско­то­во­дом в ка­зах­ских сте­пях. Было у него три сына — вер­ные и на­деж­ные по­мощ­ни­ки отцу в любом деле. Когда при­шло время ему уми­рать, при­звал он к себе сы­но­вей и ска­зал:

— Остав­ляю вам все, что нажил своим тру­дом и умом. Раз­де­ли­те скот на че­ты­ре рав­ные части, возь­ми­те каж­дый по стаду и про­дол­жай­те с успе­хом дело отца. Жи­ви­те друж­но и учите добру свое потом­ство.

По­кло­ни­лись ему сы­но­вья, по­бла­го­да­ри­ли за дар, но пре­жде чем выйти из юрты, об­ра­ти­лись с во­про­сом:

— Не ослы­ша­лись ли мы, ро­ди­тель наш, и верно ли по­ня­ли твой наказ? Нас трое, а ты рас­по­ря­дил­ся раз­де­лить скот на че­ты­ре части. Кому ты остав­ля­ешь чет­вер­тую часть?

— Чет­вер­тую часть я остав­ляю на­ше­му гостю. Пусть вся­кий, кто нуж­да­ет­ся в пище и крове, кто по же­ла­нию или по нужде явит­ся в наше жи­ли­ще, най­дет у вас приют, ласку и обиль­ное уго­ще­ние. И если гость ваш из скром­но­сти ста­нет от­ка­зы­вать­ся от пищи и от питья, ска­жи­те ему, что ест и пьет свое, а не ваше, ибо в вашем со­сто­я­нии есть и его доля. Ми­но­ва­ли века, и мно­гое пе­ре­ме­ни­лось с тех пор. Но во все вре­ме­на, годы и дни кре­пок степ­ной обы­чай го­сте­при­им­ства. Кто бы ни зашел среди дня и ночи в жи­ли­ще ка­за­ха, каж­до­го ждут при­вет и почет, мир­ный отдых и щед­рое хле­бо­соль­ство и «қонақ асы» (пища гостя).

Где ис­то­ки зна­ме­ни­то­го ка­зах­ско­го го­сте­при­им­ства? Рас­ска­зы­ва­ют, что дав­ным-давно жил ста­рец, ко­то­рый при­ру­чил диких вер­блю­дов, ло­ша­дей, коров, овец и стал пер­вым ско­то­во­дом в ка­зах­ских сте­пях. Было у него три сына — вер­ные и на­деж­ные по­мощ­ни­ки отцу в любом деле. Когда при­шло время ему уми­рать, при­звал он к себе сы­но­вей и ска­зал:

— Остав­ляю вам все, что нажил своим тру­дом и умом. Раз­де­ли­те скот на че­ты­ре рав­ные части, возь­ми­те каж­дый по стаду и про­дол­жай­те с успе­хом дело отца. Жи­ви­те друж­но и учите добру свое потом­ство.

По­кло­ни­лись ему сы­но­вья, по­бла­го­да­ри­ли за дар, но пре­жде чем выйти из юрты, об­ра­ти­лись с во­про­сом:

— Не ослы­ша­лись ли мы, ро­ди­тель наш, и верно ли по­ня­ли твой наказ? Нас трое, а ты рас­по­ря­дил­ся раз­де­лить скот на че­ты­ре части. Кому ты остав­ля­ешь чет­вер­тую часть?

— Чет­вер­тую часть я остав­ляю на­ше­му гостю. Пусть вся­кий, кто нуж­да­ет­ся в пище и крове, кто по же­ла­нию или по нужде явит­ся в наше жи­ли­ще, най­дет у вас приют, ласку и обиль­ное уго­ще­ние. И если гость ваш из скром­но­сти ста­нет от­ка­зы­вать­ся от пищи и от питья, ска­жи­те ему, что ест и пьет свое, а не ваше, ибо в вашем со­сто­я­нии есть и его доля. Ми­но­ва­ли века, и мно­гое пе­ре­ме­ни­лось с тех пор. Но во все вре­ме­на, годы и дни кре­пок степ­ной обы­чай го­сте­при­им­ства. Кто бы ни зашел среди дня и ночи в жи­ли­ще ка­за­ха, каж­до­го ждут при­вет и почет, мир­ный отдых и щед­рое хле­бо­соль­ство и «қонақ асы» (пища гостя).