В XIX веке из гущи ка­зах­ско­го на­ро­да по­яв­ля­ют­ся та­лант­ли­вые на­род­ные ком­по­зи­то­ры, об­ра­зо­вав­шие две школы. Ос­но­во­по­лож­ни­ком одной из них яв­ля­ет­ся зна­ме­ни­тый ком­по­зи­тор-кюйши За­пад­но­го Ка­зах­ста­на Кур­ман­га­зы. Вто­рой круп­ней­ший на­род­ный ком­по­зи­тор-певец Цен­траль­но­го Ка­зах­ста­на — Бир­жан-сал. Во­круг этих ком­по­зи­то­ров груп­пи­ро­ва­лись и в даль­ней­шем стали их по­сле­до­ва­те­ля­ми ком­по­зи­то­ры-кюйши: Ка­зан­гап, Бай­сер­ке, Дау­лет­ке­рей, Сей­тек, Дина, Ыхлас — и ком­по­зи­то­ры-певцы: Ахан-серэ, Ба­лу­ан Шолак, Жаяу Муса, Асет, Майра, Жа­ры­л­гап и Ша­шу­бай. Про­из­ве­де­ния (песни, ме­ло­дии, кюи, мо­ти­вы и т. д.) этих на­род­ных ком­по­зи­то­ров рас­про­стра­ня­лись в на­ро­де изуст­но. Со­бра­ние, за­пи­си, на­уч­ное и твор­че­ское осво­е­ние этого му­зы­каль­но­го на­сле­дия по­лу­чи­ли раз­ви­тие бла­го­да­ря уси­ли­ям А. В. За­та­е­ви­ча, Е. Г. Бру­си­лов­ско­го, А. К. Жу­ба­но­ва и Л. Ха­ми­ди.

Ком­по­зи­тор Ыхлас Ду­ке­нов ис­пол­нял вес свои про­из­ве­де­ния на ко­бы­зе. Он зна­чи­тель­но раз­вил тех­ни­ку игры на этом ин­стру­мен­те, внёс раз­но­об­ра­зие в ме­ло­дии, ко­то­рые ис­пол­ня­ли до него на ко­бы­зе баксы-ша­ма­ны. Про­из­ве­де­ния Ых­ла­са кра­соч­но пе­ре­да­ют древ­ние ска­за­ния ка­за­хов о ге­ро­и­че­ских по­дви­гах ба­ты­ров, об их стрем­ле­нии к луч­шей жизни. Ых­ла­сом со­зда­ны такие песни, как «Акку», «Жал­гыз аяк» и дру­гие, по­лу­чив­шие впо­след­ствии ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние.

На­род­ный ком­по­зи­тор Мухит Ме­ра­ли­ев со­здал много песен, ко­то­рые по­слу­жи­ли об­раз­цом для под­ра­жа­ния л со­зда­ния новых песен по­сле­ду­ю­щи­ми ав­то­ра­ми. Ему при­над­ле­жат зна­ме­ни­тая «Алуаш», «Дуние-ай», «Yлкен ораз», а также «Ай нам коз».

Жаяу Муса был пев­цом-ком­по­зи­то­ром, акы­ном — ма­сте­ром слова. Его наи­бо­лее по­пу­ляр­ные про­из­ве­де­ния: «Гауhар кыз», «Құлбай», «Ис­кендiр», «Тұрым­тай» — от­ли­ча­ют­ся ме­ло­дич­но­стью, ли­ри­че­ским на­стро­е­ни­ем, про­ник­ну­ты му­же­ством и оп­ти­миз­мом.

Сары Ба­ра­ков со­чи­нил такие из­вест­ные песни, как «Да­ри­та», «Ciбiрге ай­да­лу» и «Қыз Қосан». Все про­из­ве­де­ния Сары вос­хва­ля­ют му­же­ство, не­по­ко­ле­би­мый ге­ро­изм и пла­мен­ную энер­гию.

За­ме­ча­тель­ный поэт-лирик и та­лант­ли­вый на­род­ный певец Ахан-серэ, вос­пи­ты­вав­ший­ся в ме­че­ти сво­е­го дяди, ста­но­вит­ся стран­ству­ю­щим пев­цом, вос­пе­вая лю­бовь, друж­бу, сер­деч­ные от­но­ше­ния мо­ло­де­жи. Зна­ме­ни­тые ме­ло­дии Ахана-серэ «Құлагер», «Қара­тор­гай», «Ак са­у­сак» и мно­гие дру­гие живут до сих пор и были ши­ро­ко ис­поль­зо­ва­ны в ка­зах­ских опе­рах, а его ли­те­ра­тур­ные про­из­ве­де­ния вышли от­дель­ным из­да­ни­ем.

В XIX веке из гущи ка­зах­ско­го на­ро­да по­яв­ля­ют­ся та­лант­ли­вые на­род­ные ком­по­зи­то­ры, об­ра­зо­вав­шие две школы. Ос­но­во­по­лож­ни­ком одной из них яв­ля­ет­ся зна­ме­ни­тый ком­по­зи­тор-кюйши За­пад­но­го Ка­зах­ста­на Кур­ман­га­зы. Вто­рой круп­ней­ший на­род­ный ком­по­зи­тор-певец Цен­траль­но­го Ка­зах­ста­на — Бир­жан-сал. Во­круг этих ком­по­зи­то­ров груп­пи­ро­ва­лись и в даль­ней­шем стали их по­сле­до­ва­те­ля­ми ком­по­зи­то­ры-кюйши: Ка­зан­гап, Бай­сер­ке, Дау­лет­ке­рей, Сей­тек, Дина, Ыхлас — и ком­по­зи­то­ры-певцы: Ахан-серэ, Ба­лу­ан Шолак, Жаяу Муса, Асет, Майра, Жа­ры­л­гап и Ша­шу­бай. Про­из­ве­де­ния (песни, ме­ло­дии, кюи, мо­ти­вы и т. д.) этих на­род­ных ком­по­зи­то­ров рас­про­стра­ня­лись в на­ро­де изуст­но. Со­бра­ние, за­пи­си, на­уч­ное и твор­че­ское осво­е­ние этого му­зы­каль­но­го на­сле­дия по­лу­чи­ли раз­ви­тие бла­го­да­ря уси­ли­ям А. В. За­та­е­ви­ча, Е. Г. Бру­си­лов­ско­го, А. К. Жу­ба­но­ва и Л. Ха­ми­ди.

Ком­по­зи­тор Ыхлас Ду­ке­нов ис­пол­нял вес свои про­из­ве­де­ния на ко­бы­зе. Он зна­чи­тель­но раз­вил тех­ни­ку игры на этом ин­стру­мен­те, внёс раз­но­об­ра­зие в ме­ло­дии, ко­то­рые ис­пол­ня­ли до него на ко­бы­зе баксы-ша­ма­ны. Про­из­ве­де­ния Ых­ла­са кра­соч­но пе­ре­да­ют древ­ние ска­за­ния ка­за­хов о ге­ро­и­че­ских по­дви­гах ба­ты­ров, об их стрем­ле­нии к луч­шей жизни. Ых­ла­сом со­зда­ны такие песни, как «Акку», «Жал­гыз аяк» и дру­гие, по­лу­чив­шие впо­след­ствии ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние.

На­род­ный ком­по­зи­тор Мухит Ме­ра­ли­ев со­здал много песен, ко­то­рые по­слу­жи­ли об­раз­цом для под­ра­жа­ния л со­зда­ния новых песен по­сле­ду­ю­щи­ми ав­то­ра­ми. Ему при­над­ле­жат зна­ме­ни­тая «Алуаш», «Дуние-ай», «Yлкен ораз», а также «Ай нам коз».

Жаяу Муса был пев­цом-ком­по­зи­то­ром, акы­ном — ма­сте­ром слова. Его наи­бо­лее по­пу­ляр­ные про­из­ве­де­ния: «Гауhар кыз», «Құлбай», «Ис­кендiр», «Тұрым­тай» — от­ли­ча­ют­ся ме­ло­дич­но­стью, ли­ри­че­ским на­стро­е­ни­ем, про­ник­ну­ты му­же­ством и оп­ти­миз­мом.

Сары Ба­ра­ков со­чи­нил такие из­вест­ные песни, как «Да­ри­та», «Ciбiрге ай­да­лу» и «Қыз Қосан». Все про­из­ве­де­ния Сары вос­хва­ля­ют му­же­ство, не­по­ко­ле­би­мый ге­ро­изм и пла­мен­ную энер­гию.

За­ме­ча­тель­ный поэт-лирик и та­лант­ли­вый на­род­ный певец Ахан-серэ, вос­пи­ты­вав­ший­ся в ме­че­ти сво­е­го дяди, ста­но­вит­ся стран­ству­ю­щим пев­цом, вос­пе­вая лю­бовь, друж­бу, сер­деч­ные от­но­ше­ния мо­ло­де­жи. Зна­ме­ни­тые ме­ло­дии Ахана-серэ «Құлагер», «Қара­тор­гай», «Ак са­у­сак» и мно­гие дру­гие живут до сих пор и были ши­ро­ко ис­поль­зо­ва­ны в ка­зах­ских опе­рах, а его ли­те­ра­тур­ные про­из­ве­де­ния вышли от­дель­ным из­да­ни­ем.

1. Озера Ка­зах­ста­на со­вер­шен­но раз­ные. Одни рас­ки­ну­лись среди сте­пей, дру­гие за­те­ря­ны в гор­ных уще­льях и окру­же­ны лесом. Все боль­ше ту­ри­стов от­да­ют пред­по­чте­ние спо­кой­ной кра­со­те ка­зах­стан­ских озер.

2. Озеро Ала­коль рас­по­ло­жи­лось среди гор­ных хреб­тов в Бал­хаш-Ала­коль­ской низ­мен­но­сти. Его пу­стын­ная пес­ча­ная мест­ность и вода вле­кут ту­ри­стов. Этот во­до­ем вто­рой по ве­ли­чи­не в рес­пуб­ли­ке. Его глу­би­на до­сти­га­ет пя­ти­де­ся­ти мет­ров. Ку­паль­ный сезон длит­ся про­дол­жи­тель­ное время, летом тем­пе­ра­ту­ра воды со­став­ля­ет 26 °С. Бе­ре­га озера усе­я­ны пан­си­о­на­та­ми и са­на­то­ри­я­ми, так что ту­ри­сту есть где оста­но­вить­ся и на­сла­дить­ся ком­фор­том. Со­ле­ная вода этого озера на­сы­ще­на ми­не­ра­ла­ми и спо­соб­ству­ет об­ще­му оздо­ров­ле­нию ор­га­низ­ма, а также ле­че­нию ды­ха­тель­ных путей, су­ста­вов, кож­ных за­бо­ле­ва­ний.

3. Вы­со­ко­гор­ные озера Ка­зах­ста­на об­ра­зо­ва­ны в ре­зуль­та­те зем­ле­тря­се­ний. Боль­шое Ал­ма­тин­ское озеро не ис­клю­че­ние. Во­до­ем, ко­то­рый под­пи­ты­ва­ет­ся лед­ни­ко­вой водой, рас­по­ло­жил­ся на вы­со­те 2,5 тысяч мет­ров не­да­ле­ко от Ал­ма­ты. Это от­кры­тая зона для ту­ри­стов. Попав на место, ту­рист на­сла­дит­ся ве­ли­ко­леп­ным пей­за­жем. Кри­сталь­но чи­стая вода озера ме­ня­ет цвет от зе­ле­но­го до го­лу­бо­го. Озеро рас­по­ло­же­но в окру­же­нии трех гор­ных пиков: «Ту­рист», «Озер­ный» и пик «Со­ве­тов». Ка­ме­ни­стые скло­ны по­рос­ли хвой­ны­ми де­ре­вья­ми.

4. Озеро Мар­ка­коль, по­явив­ше­е­ся в лед­ни­ко­вый пе­ри­од, на­хо­дит­ся в за­по­вед­ной зоне. Бе­ре­га во­до­е­ма окру­же­ны дев­ствен­ны­ми ле­са­ми и лу­га­ми. Ту­ри­сты через агент­ство за­ка­зы­ва­ют пешие экс­кур­сии и спла­вы по рекам, а также туры на ры­бал­ку, чтобы по­ло­вить ленку-уску­ча. Вода в озере по­сто­ян­но ме­ня­ет окрас. В сол­неч­ный день она зе­ле­но-го­лу­бая, в пас­мур­ный се­реб­ри­стая с чер­ны­ми от­ли­ва­ми.

5. Озеро Тен­гиз очень со­ле­ное, по­это­му в нем не во­дит­ся рыба. Зато на бе­ре­гах встре­ча­ют­ся ске­ле­ты рыб, ко­то­рых при­но­сит из дель­ты реки. Это един­ствен­ный во­до­ем, где в боль­шом ко­ли­че­стве гнез­ду­ют­ся фла­мин­го, чайки, пе­ли­ка­ны. Этим оно при­вле­ка­ет ту­ри­стов. С озе­ром свя­за­на ин­те­рес­ная ис­то­рия. В 1976 году на его воды со­вер­шил по­сад­ку кос­ми­че­ский ап­па­рат «Союз-23».

6. При­род­ный ре­зер­ву­ар Иссык на­хо­дит­ся не­да­ле­ко от го­ро­да Ал­ма­ты. Это рай для ту­ри­стов и ма­сте­ров жи­во­пи­си, ведь бе­ре­га озера по­кры­ты ле­си­сты­ми ска­ла­ми, от­че­го вода при­об­ре­та­ет зе­ле­но-го­лу­бой от­те­нок. Озеро Иссык стало очень по­пу­ляр­ным в се­ре­ди­не ХХ века. Тогда на бе­ре­гах по­стро­и­ли мно­же­ство пан­си­о­на­тов, и ту­ри­сты из раз­ных стран не­жи­лись на

пля­жах во­до­е­ма. Но в 1963 году сошел се­ле­вой поток, пло­ти­на была раз­ру­ше­на и озеро ис­сяк­ло. Лишь в на­ча­ле 1990-х годов пло­ти­ну вос­ста­но­ви­ли.

7. Озеро Ка­ин­ды об­ра­зо­ва­лось после со­шед­ше­го ополз­ня, ко­то­рый за­бло­ки­ро­вал уще­лье Кун­гей-Ала­тау. Вода за­то­пи­ла хвой­ный лес в уще­лье. Огром­ные де­ре­вья ока­за­лись почти скры­ты водой, на по­верх­но­сти оста­лись толь­ко вер­хуш­ки. По­это­му мест­ные на­зы­ва­ют их стра­жа­ми озера. Та­ин­ствен­ный и ми­сти­че­ский вид во­до­е­ма при­вле­ка­ет дай­ве­ров. Од­на­ко до­брать­ся до места слож­но. Окрас воды в озере на­сы­щен­но­го го­лу­бо­го цвета из-за за­ле­жей из­ве­сти. Но вб­ли­зи она ста­но­вит­ся ясной и про­зрач­ной, так что воз­мож­но уви­деть фо­рель, ко­то­рую ис­кус­ствен­но за­пу­сти­ли в во­до­ем.

8. Вот та­ки­ми уни­каль­ны­ми объ­ек­та­ми об­ла­да­ет при­ро­да Ка­зах­ста­на.

1. Озера Ка­зах­ста­на со­вер­шен­но раз­ные. Одни рас­ки­ну­лись среди сте­пей, дру­гие за­те­ря­ны в гор­ных уще­льях и окру­же­ны лесом. Все боль­ше ту­ри­стов от­да­ют пред­по­чте­ние спо­кой­ной кра­со­те ка­зах­стан­ских озер.

2. Озеро Ала­коль рас­по­ло­жи­лось среди гор­ных хреб­тов в Бал­хаш-Ала­коль­ской низ­мен­но­сти. Его пу­стын­ная пес­ча­ная мест­ность и вода вле­кут ту­ри­стов. Этот во­до­ем вто­рой по ве­ли­чи­не в рес­пуб­ли­ке. Его глу­би­на до­сти­га­ет пя­ти­де­ся­ти мет­ров. Ку­паль­ный сезон длит­ся про­дол­жи­тель­ное время, летом тем­пе­ра­ту­ра воды со­став­ля­ет 26 °С. Бе­ре­га озера усе­я­ны пан­си­о­на­та­ми и са­на­то­ри­я­ми, так что ту­ри­сту есть где оста­но­вить­ся и на­сла­дить­ся ком­фор­том. Со­ле­ная вода этого озера на­сы­ще­на ми­не­ра­ла­ми и спо­соб­ству­ет об­ще­му оздо­ров­ле­нию ор­га­низ­ма, а также ле­че­нию ды­ха­тель­ных путей, су­ста­вов, кож­ных за­бо­ле­ва­ний.

3. Вы­со­ко­гор­ные озера Ка­зах­ста­на об­ра­зо­ва­ны в ре­зуль­та­те зем­ле­тря­се­ний. Боль­шое Ал­ма­тин­ское озеро не ис­клю­че­ние. Во­до­ем, ко­то­рый под­пи­ты­ва­ет­ся лед­ни­ко­вой водой, рас­по­ло­жил­ся на вы­со­те 2,5 тысяч мет­ров не­да­ле­ко от Ал­ма­ты. Это от­кры­тая зона для ту­ри­стов. Попав на место, ту­рист на­сла­дит­ся ве­ли­ко­леп­ным пей­за­жем. Кри­сталь­но чи­стая вода озера ме­ня­ет цвет от зе­ле­но­го до го­лу­бо­го. Озеро рас­по­ло­же­но в окру­же­нии трех гор­ных пиков: «Ту­рист», «Озер­ный» и пик «Со­ве­тов». Ка­ме­ни­стые скло­ны по­рос­ли хвой­ны­ми де­ре­вья­ми.

4. Озеро Мар­ка­коль, по­явив­ше­е­ся в лед­ни­ко­вый пе­ри­од, на­хо­дит­ся в за­по­вед­ной зоне. Бе­ре­га во­до­е­ма окру­же­ны дев­ствен­ны­ми ле­са­ми и лу­га­ми. Ту­ри­сты через агент­ство за­ка­зы­ва­ют пешие экс­кур­сии и спла­вы по рекам, а также туры на ры­бал­ку, чтобы по­ло­вить ленку-уску­ча. Вода в озере по­сто­ян­но ме­ня­ет окрас. В сол­неч­ный день она зе­ле­но-го­лу­бая, в пас­мур­ный се­реб­ри­стая с чер­ны­ми от­ли­ва­ми.

5. Озеро Тен­гиз очень со­ле­ное, по­это­му в нем не во­дит­ся рыба. Зато на бе­ре­гах встре­ча­ют­ся ске­ле­ты рыб, ко­то­рых при­но­сит из дель­ты реки. Это един­ствен­ный во­до­ем, где в боль­шом ко­ли­че­стве гнез­ду­ют­ся фла­мин­го, чайки, пе­ли­ка­ны. Этим оно при­вле­ка­ет ту­ри­стов. С озе­ром свя­за­на ин­те­рес­ная ис­то­рия. В 1976 году на его воды со­вер­шил по­сад­ку кос­ми­че­ский ап­па­рат «Союз-23».

6. При­род­ный ре­зер­ву­ар Иссык на­хо­дит­ся не­да­ле­ко от го­ро­да Ал­ма­ты. Это рай для ту­ри­стов и ма­сте­ров жи­во­пи­си, ведь бе­ре­га озера по­кры­ты ле­си­сты­ми ска­ла­ми, от­че­го вода при­об­ре­та­ет зе­ле­но-го­лу­бой от­те­нок. Озеро Иссык стало очень по­пу­ляр­ным в се­ре­ди­не ХХ века. Тогда на бе­ре­гах по­стро­и­ли мно­же­ство пан­си­о­на­тов, и ту­ри­сты из раз­ных стран не­жи­лись на

пля­жах во­до­е­ма. Но в 1963 году сошел се­ле­вой поток, пло­ти­на была раз­ру­ше­на и озеро ис­сяк­ло. Лишь в на­ча­ле 1990-х годов пло­ти­ну вос­ста­но­ви­ли.

7. Озеро Ка­ин­ды об­ра­зо­ва­лось после со­шед­ше­го ополз­ня, ко­то­рый за­бло­ки­ро­вал уще­лье Кун­гей-Ала­тау. Вода за­то­пи­ла хвой­ный лес в уще­лье. Огром­ные де­ре­вья ока­за­лись почти скры­ты водой, на по­верх­но­сти оста­лись толь­ко вер­хуш­ки. По­это­му мест­ные на­зы­ва­ют их стра­жа­ми озера. Та­ин­ствен­ный и ми­сти­че­ский вид во­до­е­ма при­вле­ка­ет дай­ве­ров. Од­на­ко до­брать­ся до места слож­но. Окрас воды в озере на­сы­щен­но­го го­лу­бо­го цвета из-за за­ле­жей из­ве­сти. Но вб­ли­зи она ста­но­вит­ся ясной и про­зрач­ной, так что воз­мож­но уви­деть фо­рель, ко­то­рую ис­кус­ствен­но за­пу­сти­ли в во­до­ем.

8. Вот та­ки­ми уни­каль­ны­ми объ­ек­та­ми об­ла­да­ет при­ро­да Ка­зах­ста­на.

1. Озера Ка­зах­ста­на со­вер­шен­но раз­ные. Одни рас­ки­ну­лись среди сте­пей, дру­гие за­те­ря­ны в гор­ных уще­льях и окру­же­ны лесом. Все боль­ше ту­ри­стов от­да­ют пред­по­чте­ние спо­кой­ной кра­со­те ка­зах­стан­ских озер.

2. Озеро Ала­коль рас­по­ло­жи­лось среди гор­ных хреб­тов в Бал­хаш-Ала­коль­ской низ­мен­но­сти. Его пу­стын­ная пес­ча­ная мест­ность и вода вле­кут ту­ри­стов. Этот во­до­ем вто­рой по ве­ли­чи­не в рес­пуб­ли­ке. Его глу­би­на до­сти­га­ет пя­ти­де­ся­ти мет­ров. Ку­паль­ный сезон длит­ся про­дол­жи­тель­ное время, летом тем­пе­ра­ту­ра воды со­став­ля­ет 26 °С. Бе­ре­га озера усе­я­ны пан­си­о­на­та­ми и са­на­то­ри­я­ми, так что ту­ри­сту есть где оста­но­вить­ся и на­сла­дить­ся ком­фор­том. Со­ле­ная вода этого озера на­сы­ще­на ми­не­ра­ла­ми и спо­соб­ству­ет об­ще­му оздо­ров­ле­нию ор­га­низ­ма, а также ле­че­нию ды­ха­тель­ных путей, су­ста­вов, кож­ных за­бо­ле­ва­ний.

3. Вы­со­ко­гор­ные озера Ка­зах­ста­на об­ра­зо­ва­ны в ре­зуль­та­те зем­ле­тря­се­ний. Боль­шое Ал­ма­тин­ское озеро не ис­клю­че­ние. Во­до­ем, ко­то­рый под­пи­ты­ва­ет­ся лед­ни­ко­вой водой, рас­по­ло­жил­ся на вы­со­те 2,5 тысяч мет­ров не­да­ле­ко от Ал­ма­ты. Это от­кры­тая зона для ту­ри­стов. Попав на место, ту­рист на­сла­дит­ся ве­ли­ко­леп­ным пей­за­жем. Кри­сталь­но чи­стая вода озера ме­ня­ет цвет от зе­ле­но­го до го­лу­бо­го. Озеро рас­по­ло­же­но в окру­же­нии трех гор­ных пиков: «Ту­рист», «Озер­ный» и пик «Со­ве­тов». Ка­ме­ни­стые скло­ны по­рос­ли хвой­ны­ми де­ре­вья­ми.

4. Озеро Мар­ка­коль, по­явив­ше­е­ся в лед­ни­ко­вый пе­ри­од, на­хо­дит­ся в за­по­вед­ной зоне. Бе­ре­га во­до­е­ма окру­же­ны дев­ствен­ны­ми ле­са­ми и лу­га­ми. Ту­ри­сты через агент­ство за­ка­зы­ва­ют пешие экс­кур­сии и спла­вы по рекам, а также туры на ры­бал­ку, чтобы по­ло­вить ленку-уску­ча. Вода в озере по­сто­ян­но ме­ня­ет окрас. В сол­неч­ный день она зе­ле­но-го­лу­бая, в пас­мур­ный се­реб­ри­стая с чер­ны­ми от­ли­ва­ми.

5. Озеро Тен­гиз очень со­ле­ное, по­это­му в нем не во­дит­ся рыба. Зато на бе­ре­гах встре­ча­ют­ся ске­ле­ты рыб, ко­то­рых при­но­сит из дель­ты реки. Это един­ствен­ный во­до­ем, где в боль­шом ко­ли­че­стве гнез­ду­ют­ся фла­мин­го, чайки, пе­ли­ка­ны. Этим оно при­вле­ка­ет ту­ри­стов. С озе­ром свя­за­на ин­те­рес­ная ис­то­рия. В 1976 году на его воды со­вер­шил по­сад­ку кос­ми­че­ский ап­па­рат «Союз-23».

6. При­род­ный ре­зер­ву­ар Иссык на­хо­дит­ся не­да­ле­ко от го­ро­да Ал­ма­ты. Это рай для ту­ри­стов и ма­сте­ров жи­во­пи­си, ведь бе­ре­га озера по­кры­ты ле­си­сты­ми ска­ла­ми, от­че­го вода при­об­ре­та­ет зе­ле­но-го­лу­бой от­те­нок. Озеро Иссык стало очень по­пу­ляр­ным в се­ре­ди­не ХХ века. Тогда на бе­ре­гах по­стро­и­ли мно­же­ство пан­си­о­на­тов, и ту­ри­сты из раз­ных стран не­жи­лись на

пля­жах во­до­е­ма. Но в 1963 году сошел се­ле­вой поток, пло­ти­на была раз­ру­ше­на и озеро ис­сяк­ло. Лишь в на­ча­ле 1990-х годов пло­ти­ну вос­ста­но­ви­ли.

7. Озеро Ка­ин­ды об­ра­зо­ва­лось после со­шед­ше­го ополз­ня, ко­то­рый за­бло­ки­ро­вал уще­лье Кун­гей-Ала­тау. Вода за­то­пи­ла хвой­ный лес в уще­лье. Огром­ные де­ре­вья ока­за­лись почти скры­ты водой, на по­верх­но­сти оста­лись толь­ко вер­хуш­ки. По­это­му мест­ные на­зы­ва­ют их стра­жа­ми озера. Та­ин­ствен­ный и ми­сти­че­ский вид во­до­е­ма при­вле­ка­ет дай­ве­ров. Од­на­ко до­брать­ся до места слож­но. Окрас воды в озере на­сы­щен­но­го го­лу­бо­го цвета из-за за­ле­жей из­ве­сти. Но вб­ли­зи она ста­но­вит­ся ясной и про­зрач­ной, так что воз­мож­но уви­деть фо­рель, ко­то­рую ис­кус­ствен­но за­пу­сти­ли в во­до­ем.

8. Вот та­ки­ми уни­каль­ны­ми объ­ек­та­ми об­ла­да­ет при­ро­да Ка­зах­ста­на.

По­ня­тие пат­ри­о­тиз­ма имеет на каж­дом из бе­ре­гов Ла-Манша свои ню­ан­сы. Если фран­цуз любит свою землю за то, что она по­ли­та потом и кро­вью по­ко­ле­ний, за тот труд, ко­то­рый с ней свя­зан, труд па­ха­ря и труд воина, то ан­гли­ча­нин любит свою землю как род­ной дом, как то место, с ко­то­рым у че­ло­ве­ка свя­за­ны не тя­го­ты по­все­днев­но­го труда, а ра­до­сти до­су­га. Образ ро­ди­ны для него — это об­не­сен­ный живой из­го­ро­дью па­ли­сад­ник под ок­на­ми, ко­то­рый он охо­ра­ши­ва­ет, ра­ду­ясь вос­крес­но­му дню. Имен­но эту из­го­родь, а не розу и не ан­тич­ную деву с тре­зуб­цем вла­ды­чи­цы морей сле­до­ва­ло бы счи­тать на­ци­о­наль­ным сим­во­лом ан­гли­чан.

Дей­стви­тель­но, Ан­глия — это цар­ство част­ной жизни, гер­бом ко­то­ро­го могло бы стать изоб­ра­же­ние из­го­ро­ди и девиз: «Мой дом — моя кре­пость».

Ан­гли­ча­нин под­со­зна­тель­но стре­мит­ся от­го­ро­дить свою част­ную жизнь от внеш­не­го мира. «Мы любим быть сами по себе» — гла­сит из­люб­лен­ная фраза. Какие бы от­но­ше­ния ни сло­жи­лись между со­се­дя­ми, каж­дый из них стро­го дер­жит­ся своей сто­ро­ны из­го­ро­ди. Даже если смеж­ные участ­ки не раз­го­ро­же­ны, гра­ни­ца их все равно со­блю­да­ет­ся, слов­но глу­хая стена. Когда дети по не­ве­зе­нию пе­ре­се­ка­ют эту не­ви­ди­мую межу, их тут же с из­ви­не­ни­я­ми за­би­ра­ют об­рат­но (пра­вом экс­тер­ри­то­ри­аль­но­сти поль­зу­ют­ся в по­доб­ных слу­ча­ях лишь такие свя­щен­ные для ан­гли­ча­ни­на су­ще­ства, как со­ба­ки и кошки).

С со­се­дя­ми при­ня­то дер­жать­ся при­вет­ли­во, пре­ду­пре­ди­тель­но, но без какой-либо фа­ми­льяр­но­сти, спо­соб­ной по­ка­зать­ся не­про­ше­ным втор­же­ни­ем в част­ную жизнь. Пер­вая за­по­ведь тут: не лезь в чужие дела. Ан­гли­ча­нин ин­стинк­тив­но от­но­сит­ся к сво­е­му дому как к оса­жден­ной кре­по­сти. Жи­ли­ще его как бы по­вер­ну­то спи­ной к улице. И если хо­зя­ин взду­ма­ет летом по­греть­ся на сол­ныш­ке, он все­гда уся­дет­ся по­за­ди дома, я не перед ним. Окру­жа­ю­щий мир дол­жен оста­вать­ся за по­ро­гом. За­явить­ся к зна­ко­мым за­про­сто, без при­гла­ше­ния или из­ве­стив их перед при­хо­дом по те­ле­фо­ну, здесь не при­ня­то. Не­ожи­дан­ный зво­нок у вход­ной двери — боль­шая ред­кость в Лон­до­не. Если такое и слу­ча­ет­ся, то обыч­но под Новый год, когда это могут быть либо сбор­щи­ки по­жерт­во­ва­ний на бла­го­тво­ри­тель­ные цели, либо рож­де­ствен­ские ви­зи­те­ры — раз­нос­чик газет, мо­лоч­ник, му­сор­щик, рас­счи­ты­ва­ю­щие на чае­вые к празд­ни­ку.

Дом слу­жит ан­гли­ча­ни­ну кре­по­стью, где он может укрыть­ся не толь­ко от не­про­ше­ных по­се­ти­те­лей, но и от на­до­ев­ших забот. Пе­ре­сту­пить ЭТОТ порог зна­чит для ан­гли­ча­ни­на пе­ре­ме­стить­ся в со­вер­шен­но дру­гой мир.

Ан­гли­ча­нин за по­ро­гом сво­е­го жи­ли­ща пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся не толь­ко от по­все­днев­ных забот, но и от по­сто­рон­не­го на­жи­ма.

По­ня­тие пат­ри­о­тиз­ма имеет на каж­дом из бе­ре­гов Ла-Манша свои ню­ан­сы. Если фран­цуз любит свою землю за то, что она по­ли­та потом и кро­вью по­ко­ле­ний, за тот труд, ко­то­рый с ней свя­зан, труд па­ха­ря и труд воина, то ан­гли­ча­нин любит свою землю как род­ной дом, как то место, с ко­то­рым у че­ло­ве­ка свя­за­ны не тя­го­ты по­все­днев­но­го труда, а ра­до­сти до­су­га. Образ ро­ди­ны для него — это об­не­сен­ный живой из­го­ро­дью па­ли­сад­ник под ок­на­ми, ко­то­рый он охо­ра­ши­ва­ет, ра­ду­ясь вос­крес­но­му дню. Имен­но эту из­го­родь, а не розу и не ан­тич­ную деву с тре­зуб­цем вла­ды­чи­цы морей сле­до­ва­ло бы счи­тать на­ци­о­наль­ным сим­во­лом ан­гли­чан.

Дей­стви­тель­но, Ан­глия — это цар­ство част­ной жизни, гер­бом ко­то­ро­го могло бы стать изоб­ра­же­ние из­го­ро­ди и девиз: «Мой дом — моя кре­пость».

Ан­гли­ча­нин под­со­зна­тель­но стре­мит­ся от­го­ро­дить свою част­ную жизнь от внеш­не­го мира. «Мы любим быть сами по себе» — гла­сит из­люб­лен­ная фраза. Какие бы от­но­ше­ния ни сло­жи­лись между со­се­дя­ми, каж­дый из них стро­го дер­жит­ся своей сто­ро­ны из­го­ро­ди. Даже если смеж­ные участ­ки не раз­го­ро­же­ны, гра­ни­ца их все равно со­блю­да­ет­ся, слов­но глу­хая стена. Когда дети по не­ве­зе­нию пе­ре­се­ка­ют эту не­ви­ди­мую межу, их тут же с из­ви­не­ни­я­ми за­би­ра­ют об­рат­но (пра­вом экс­тер­ри­то­ри­аль­но­сти поль­зу­ют­ся в по­доб­ных слу­ча­ях лишь такие свя­щен­ные для ан­гли­ча­ни­на су­ще­ства, как со­ба­ки и кошки).

С со­се­дя­ми при­ня­то дер­жать­ся при­вет­ли­во, пре­ду­пре­ди­тель­но, но без какой-либо фа­ми­льяр­но­сти, спо­соб­ной по­ка­зать­ся не­про­ше­ным втор­же­ни­ем в част­ную жизнь. Пер­вая за­по­ведь тут: не лезь в чужие дела. Ан­гли­ча­нин ин­стинк­тив­но от­но­сит­ся к сво­е­му дому как к оса­жден­ной кре­по­сти. Жи­ли­ще его как бы по­вер­ну­то спи­ной к улице. И если хо­зя­ин взду­ма­ет летом по­греть­ся на сол­ныш­ке, он все­гда уся­дет­ся по­за­ди дома, я не перед ним. Окру­жа­ю­щий мир дол­жен оста­вать­ся за по­ро­гом. За­явить­ся к зна­ко­мым за­про­сто, без при­гла­ше­ния или из­ве­стив их перед при­хо­дом по те­ле­фо­ну, здесь не при­ня­то. Не­ожи­дан­ный зво­нок у вход­ной двери — боль­шая ред­кость в Лон­до­не. Если такое и слу­ча­ет­ся, то обыч­но под Новый год, когда это могут быть либо сбор­щи­ки по­жерт­во­ва­ний на бла­го­тво­ри­тель­ные цели, либо рож­де­ствен­ские ви­зи­те­ры — раз­нос­чик газет, мо­лоч­ник, му­сор­щик, рас­счи­ты­ва­ю­щие на чае­вые к празд­ни­ку.

Дом слу­жит ан­гли­ча­ни­ну кре­по­стью, где он может укрыть­ся не толь­ко от не­про­ше­ных по­се­ти­те­лей, но и от на­до­ев­ших забот. Пе­ре­сту­пить ЭТОТ порог зна­чит для ан­гли­ча­ни­на пе­ре­ме­стить­ся в со­вер­шен­но дру­гой мир.

Ан­гли­ча­нин за по­ро­гом сво­е­го жи­ли­ща пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся не толь­ко от по­все­днев­ных забот, но и от по­сто­рон­не­го на­жи­ма.

По­ня­тие пат­ри­о­тиз­ма имеет на каж­дом из бе­ре­гов Ла-Манша свои ню­ан­сы. Если фран­цуз любит свою землю за то, что она по­ли­та потом и кро­вью по­ко­ле­ний, за тот труд, ко­то­рый с ней свя­зан, труд па­ха­ря и труд воина, то ан­гли­ча­нин любит свою землю как род­ной дом, как то место, с ко­то­рым у че­ло­ве­ка свя­за­ны не тя­го­ты по­все­днев­но­го труда, а ра­до­сти до­су­га. Образ ро­ди­ны для него — это об­не­сен­ный живой из­го­ро­дью па­ли­сад­ник под ок­на­ми, ко­то­рый он охо­ра­ши­ва­ет, ра­ду­ясь вос­крес­но­му дню. Имен­но эту из­го­родь, а не розу и не ан­тич­ную деву с тре­зуб­цем вла­ды­чи­цы морей сле­до­ва­ло бы счи­тать на­ци­о­наль­ным сим­во­лом ан­гли­чан.

Дей­стви­тель­но, Ан­глия — это цар­ство част­ной жизни, гер­бом ко­то­ро­го могло бы стать изоб­ра­же­ние из­го­ро­ди и девиз: «Мой дом — моя кре­пость».

Ан­гли­ча­нин под­со­зна­тель­но стре­мит­ся от­го­ро­дить свою част­ную жизнь от внеш­не­го мира. «Мы любим быть сами по себе» — гла­сит из­люб­лен­ная фраза. Какие бы от­но­ше­ния ни сло­жи­лись между со­се­дя­ми, каж­дый из них стро­го дер­жит­ся своей сто­ро­ны из­го­ро­ди. Даже если смеж­ные участ­ки не раз­го­ро­же­ны, гра­ни­ца их все равно со­блю­да­ет­ся, слов­но глу­хая стена. Когда дети по не­ве­зе­нию пе­ре­се­ка­ют эту не­ви­ди­мую межу, их тут же с из­ви­не­ни­я­ми за­би­ра­ют об­рат­но (пра­вом экс­тер­ри­то­ри­аль­но­сти поль­зу­ют­ся в по­доб­ных слу­ча­ях лишь такие свя­щен­ные для ан­гли­ча­ни­на су­ще­ства, как со­ба­ки и кошки).

С со­се­дя­ми при­ня­то дер­жать­ся при­вет­ли­во, пре­ду­пре­ди­тель­но, но без какой-либо фа­ми­льяр­но­сти, спо­соб­ной по­ка­зать­ся не­про­ше­ным втор­же­ни­ем в част­ную жизнь. Пер­вая за­по­ведь тут: не лезь в чужие дела. Ан­гли­ча­нин ин­стинк­тив­но от­но­сит­ся к сво­е­му дому как к оса­жден­ной кре­по­сти. Жи­ли­ще его как бы по­вер­ну­то спи­ной к улице. И если хо­зя­ин взду­ма­ет летом по­греть­ся на сол­ныш­ке, он все­гда уся­дет­ся по­за­ди дома, я не перед ним. Окру­жа­ю­щий мир дол­жен оста­вать­ся за по­ро­гом. За­явить­ся к зна­ко­мым за­про­сто, без при­гла­ше­ния или из­ве­стив их перед при­хо­дом по те­ле­фо­ну, здесь не при­ня­то. Не­ожи­дан­ный зво­нок у вход­ной двери — боль­шая ред­кость в Лон­до­не. Если такое и слу­ча­ет­ся, то обыч­но под Новый год, когда это могут быть либо сбор­щи­ки по­жерт­во­ва­ний на бла­го­тво­ри­тель­ные цели, либо рож­де­ствен­ские ви­зи­те­ры — раз­нос­чик газет, мо­лоч­ник, му­сор­щик, рас­счи­ты­ва­ю­щие на чае­вые к празд­ни­ку.

Дом слу­жит ан­гли­ча­ни­ну кре­по­стью, где он может укрыть­ся не толь­ко от не­про­ше­ных по­се­ти­те­лей, но и от на­до­ев­ших забот. Пе­ре­сту­пить ЭТОТ порог зна­чит для ан­гли­ча­ни­на пе­ре­ме­стить­ся в со­вер­шен­но дру­гой мир.

Ан­гли­ча­нин за по­ро­гом сво­е­го жи­ли­ща пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся не толь­ко от по­все­днев­ных забот, но и от по­сто­рон­не­го на­жи­ма.

По­ня­тие пат­ри­о­тиз­ма имеет на каж­дом из бе­ре­гов Ла-Манша свои ню­ан­сы. Если фран­цуз любит свою землю за то, что она по­ли­та потом и кро­вью по­ко­ле­ний, за тот труд, ко­то­рый с ней свя­зан, труд па­ха­ря и труд воина, то ан­гли­ча­нин любит свою землю как род­ной дом, как то место, с ко­то­рым у че­ло­ве­ка свя­за­ны не тя­го­ты по­все­днев­но­го труда, а ра­до­сти до­су­га. Образ ро­ди­ны для него — это об­не­сен­ный живой из­го­ро­дью па­ли­сад­ник под ок­на­ми, ко­то­рый он охо­ра­ши­ва­ет, ра­ду­ясь вос­крес­но­му дню. Имен­но эту из­го­родь, а не розу и не ан­тич­ную деву с тре­зуб­цем вла­ды­чи­цы морей сле­до­ва­ло бы счи­тать на­ци­о­наль­ным сим­во­лом ан­гли­чан.

Дей­стви­тель­но, Ан­глия — это цар­ство част­ной жизни, гер­бом ко­то­ро­го могло бы стать изоб­ра­же­ние из­го­ро­ди и девиз: «Мой дом — моя кре­пость».

Ан­гли­ча­нин под­со­зна­тель­но стре­мит­ся от­го­ро­дить свою част­ную жизнь от внеш­не­го мира. «Мы любим быть сами по себе» — гла­сит из­люб­лен­ная фраза. Какие бы от­но­ше­ния ни сло­жи­лись между со­се­дя­ми, каж­дый из них стро­го дер­жит­ся своей сто­ро­ны из­го­ро­ди. Даже если смеж­ные участ­ки не раз­го­ро­же­ны, гра­ни­ца их все равно со­блю­да­ет­ся, слов­но глу­хая стена. Когда дети по не­ве­зе­нию пе­ре­се­ка­ют эту не­ви­ди­мую межу, их тут же с из­ви­не­ни­я­ми за­би­ра­ют об­рат­но (пра­вом экс­тер­ри­то­ри­аль­но­сти поль­зу­ют­ся в по­доб­ных слу­ча­ях лишь такие свя­щен­ные для ан­гли­ча­ни­на су­ще­ства, как со­ба­ки и кошки).

С со­се­дя­ми при­ня­то дер­жать­ся при­вет­ли­во, пре­ду­пре­ди­тель­но, но без какой-либо фа­ми­льяр­но­сти, спо­соб­ной по­ка­зать­ся не­про­ше­ным втор­же­ни­ем в част­ную жизнь. Пер­вая за­по­ведь тут: не лезь в чужие дела. Ан­гли­ча­нин ин­стинк­тив­но от­но­сит­ся к сво­е­му дому как к оса­жден­ной кре­по­сти. Жи­ли­ще его как бы по­вер­ну­то спи­ной к улице. И если хо­зя­ин взду­ма­ет летом по­греть­ся на сол­ныш­ке, он все­гда уся­дет­ся по­за­ди дома, я не перед ним. Окру­жа­ю­щий мир дол­жен оста­вать­ся за по­ро­гом. За­явить­ся к зна­ко­мым за­про­сто, без при­гла­ше­ния или из­ве­стив их перед при­хо­дом по те­ле­фо­ну, здесь не при­ня­то. Не­ожи­дан­ный зво­нок у вход­ной двери — боль­шая ред­кость в Лон­до­не. Если такое и слу­ча­ет­ся, то обыч­но под Новый год, когда это могут быть либо сбор­щи­ки по­жерт­во­ва­ний на бла­го­тво­ри­тель­ные цели, либо рож­де­ствен­ские ви­зи­те­ры — раз­нос­чик газет, мо­лоч­ник, му­сор­щик, рас­счи­ты­ва­ю­щие на чае­вые к празд­ни­ку.

Дом слу­жит ан­гли­ча­ни­ну кре­по­стью, где он может укрыть­ся не толь­ко от не­про­ше­ных по­се­ти­те­лей, но и от на­до­ев­ших забот. Пе­ре­сту­пить ЭТОТ порог зна­чит для ан­гли­ча­ни­на пе­ре­ме­стить­ся в со­вер­шен­но дру­гой мир.

Ан­гли­ча­нин за по­ро­гом сво­е­го жи­ли­ща пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся не толь­ко от по­все­днев­ных забот, но и от по­сто­рон­не­го на­жи­ма.

По­ня­тие пат­ри­о­тиз­ма имеет на каж­дом из бе­ре­гов Ла-Манша свои ню­ан­сы. Если фран­цуз любит свою землю за то, что она по­ли­та потом и кро­вью по­ко­ле­ний, за тот труд, ко­то­рый с ней свя­зан, труд па­ха­ря и труд воина, то ан­гли­ча­нин любит свою землю как род­ной дом, как то место, с ко­то­рым у че­ло­ве­ка свя­за­ны не тя­го­ты по­все­днев­но­го труда, а ра­до­сти до­су­га. Образ ро­ди­ны для него — это об­не­сен­ный живой из­го­ро­дью па­ли­сад­ник под ок­на­ми, ко­то­рый он охо­ра­ши­ва­ет, ра­ду­ясь вос­крес­но­му дню. Имен­но эту из­го­родь, а не розу и не ан­тич­ную деву с тре­зуб­цем вла­ды­чи­цы морей сле­до­ва­ло бы счи­тать на­ци­о­наль­ным сим­во­лом ан­гли­чан.

Дей­стви­тель­но, Ан­глия — это цар­ство част­ной жизни, гер­бом ко­то­ро­го могло бы стать изоб­ра­же­ние из­го­ро­ди и девиз: «Мой дом — моя кре­пость».

Ан­гли­ча­нин под­со­зна­тель­но стре­мит­ся от­го­ро­дить свою част­ную жизнь от внеш­не­го мира. «Мы любим быть сами по себе» — гла­сит из­люб­лен­ная фраза. Какие бы от­но­ше­ния ни сло­жи­лись между со­се­дя­ми, каж­дый из них стро­го дер­жит­ся своей сто­ро­ны из­го­ро­ди. Даже если смеж­ные участ­ки не раз­го­ро­же­ны, гра­ни­ца их все равно со­блю­да­ет­ся, слов­но глу­хая стена. Когда дети по не­ве­зе­нию пе­ре­се­ка­ют эту не­ви­ди­мую межу, их тут же с из­ви­не­ни­я­ми за­би­ра­ют об­рат­но (пра­вом экс­тер­ри­то­ри­аль­но­сти поль­зу­ют­ся в по­доб­ных слу­ча­ях лишь такие свя­щен­ные для ан­гли­ча­ни­на су­ще­ства, как со­ба­ки и кошки).

С со­се­дя­ми при­ня­то дер­жать­ся при­вет­ли­во, пре­ду­пре­ди­тель­но, но без какой-либо фа­ми­льяр­но­сти, спо­соб­ной по­ка­зать­ся не­про­ше­ным втор­же­ни­ем в част­ную жизнь. Пер­вая за­по­ведь тут: не лезь в чужие дела. Ан­гли­ча­нин ин­стинк­тив­но от­но­сит­ся к сво­е­му дому как к оса­жден­ной кре­по­сти. Жи­ли­ще его как бы по­вер­ну­то спи­ной к улице. И если хо­зя­ин взду­ма­ет летом по­греть­ся на сол­ныш­ке, он все­гда уся­дет­ся по­за­ди дома, я не перед ним. Окру­жа­ю­щий мир дол­жен оста­вать­ся за по­ро­гом. За­явить­ся к зна­ко­мым за­про­сто, без при­гла­ше­ния или из­ве­стив их перед при­хо­дом по те­ле­фо­ну, здесь не при­ня­то. Не­ожи­дан­ный зво­нок у вход­ной двери — боль­шая ред­кость в Лон­до­не. Если такое и слу­ча­ет­ся, то обыч­но под Новый год, когда это могут быть либо сбор­щи­ки по­жерт­во­ва­ний на бла­го­тво­ри­тель­ные цели, либо рож­де­ствен­ские ви­зи­те­ры — раз­нос­чик газет, мо­лоч­ник, му­сор­щик, рас­счи­ты­ва­ю­щие на чае­вые к празд­ни­ку.

Дом слу­жит ан­гли­ча­ни­ну кре­по­стью, где он может укрыть­ся не толь­ко от не­про­ше­ных по­се­ти­те­лей, но и от на­до­ев­ших забот. Пе­ре­сту­пить ЭТОТ порог зна­чит для ан­гли­ча­ни­на пе­ре­ме­стить­ся в со­вер­шен­но дру­гой мир.

Ан­гли­ча­нин за по­ро­гом сво­е­го жи­ли­ща пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся не толь­ко от по­все­днев­ных забот, но и от по­сто­рон­не­го на­жи­ма.