Cлу­чи­лось так, что впер­вые о нем, как о вы­да­ю­щем­ся сыне на­ро­да, ка­зах­ские чи­та­те­ли узна­ли спу­стя пять лет после смер­ти са­мо­го Чо­ка­на Ва­ли­ха­но­ва.

Pус­ские во­сто­ко­ве­ды, про­грес­сив­ная рус­ская ин­тел­ли­ген­ция Рос­сии знали его на­мно­го рань­ше, с пер­вых шагов его бле­стя­щей ка­рье­ры как ху­дож­ни­ка, пыт­ли­во­го эт­но­гра­фа, фольк­ло­ри­ста, бес­страш­но­го пу­те­ше­ствен­ни­ка и не­исто­во­го ис­сле­до­ва­те­ля ис­то­рии на­ро­дов Во­сто­ка.

Cреди луч­ших людей Рос­сии тех вре­мен у него было не­ма­ло ис­крен­них дру­зей, ко­то­рых глу­бо­ко вол­но­ва­ла судь­ба этого ода­рен­но­го юноши.

Пи­са­те­ли го­во­ри­ли о нем как о та­лант­ли­вом пи­са­те­ле, жур­на­ли­сты — как о бле­стя­щем пуб­ли­ци­сте. Чокан был муд­рым со­цио­ло­гом (1) скру­пу­лез­ным эко­но­ми­стом, утвер­жда­ют дру­гие. О нем пи­са­ли и пишут не толь­ко те, кого вол­ну­ет ис­то­рия Сред­ней Азии и Ка­зах­ста­на, не толь­ко рус­ские во­сто­ко­ве­ды, но и ан­гли­ча­не, фран­цу­зы, немцы, по­то­му что его от­кры­тия, его труды при­над­ле­жат не толь­ко ка­зах­ской нации, ка­зах­ской науке, а в рав­ной мере стали до­сто­я­ни­ем всех.

Hо ничто из на­пи­сан­но­го о нем не ха­рак­те­ри­зу­ет Чо­ка­на Ва­ли­ха­но­ва столь полно и ярко, как его труды: стро­ки об ис­то­рии род­ной земли, за­пи­си о про­шлом Азии, на­сто­я­щем и бу­ду­щем сво­е­го на­ро­да, во имя сво­бо­ды и ра­вен­ства, ради ко­то­ро­го он жил и тру­дил­ся.

Eму не было и два­дца­ти лет, когда он пер­вым из среды ис­то­ри­ков, во­сто­ко­ве­дов, ис­сле­до­ва­те­лей ли­те­ра­ту­ры со­брал по кру­пи­цам ве­ли­кий эпос кир­ги­зов «Манас», про­ком­мен­ти­ро­вал и пе­ре­вел его фраг­мен­ты на рус­ский язык.

Зна­ком­ство с тру­да­ми Чо­ка­на Ва­ли­ха­но­ва вы­зы­ва­ет удив­ле­ние. Вос­хи­ще­ние вы­зы­ва­ют его мо­ло­дость, пре­дан­ность науке, ве­ли­чие от­кры­тий, муд­рость суж­де­ний.

Чо­ка­на на­зы­ва­ли ге­ни­аль­ным юно­шей. Рус­ские уче­ные, ра­бо­тав­шие рядом с ним, срав­ни­ва­ли его с Пуш­ки­ным, Лер­мон­то­вым, Доб­ро­лю­бо­вым.

«Он мог бы стать ге­ни­аль­ным пи­са­те­лем сво­е­го на­ро­да, если бы среди его со­пле­мен­ни­ков того вре­ме­ни на­шлась чи­та­ю­щая пуб­ли­ка», — с го­ре­чью пи­са­ли его дру­зья по учебе и науке Г. По­та­нин и Н. Яд­рин­цев.

…Он фа­на­тич­но любил свой народ и верил, что его со­пле­мен­ни­ки, со­хра­нив свою на­род­ность, впи­та­ют в себя ев­ро­пей­скую про­све­щен­ность.

…Па­мять че­ло­ве­ка не аб­стракт­ное по­ня­тие. Она тре­бу­ет не­устан­но­го раз­ви­тия. По­это­му мы се­год­ня очень часто мыс­лен­но об­ра­ща­ем­ся к делам наших пред­ков, по­доб­ных Ч. Ва­ли­ха­но­ву.

Cлу­чи­лось так, что впер­вые о нем, как о вы­да­ю­щем­ся сыне на­ро­да, ка­зах­ские чи­та­те­ли узна­ли спу­стя пять лет после смер­ти са­мо­го Чо­ка­на Ва­ли­ха­но­ва.

Pус­ские во­сто­ко­ве­ды, про­грес­сив­ная рус­ская ин­тел­ли­ген­ция Рос­сии знали его на­мно­го рань­ше, с пер­вых шагов его бле­стя­щей ка­рье­ры как ху­дож­ни­ка, пыт­ли­во­го эт­но­гра­фа, фольк­ло­ри­ста, бес­страш­но­го пу­те­ше­ствен­ни­ка и не­исто­во­го ис­сле­до­ва­те­ля ис­то­рии на­ро­дов Во­сто­ка.

Cреди луч­ших людей Рос­сии тех вре­мен у него было не­ма­ло ис­крен­них дру­зей, ко­то­рых глу­бо­ко вол­но­ва­ла судь­ба этого ода­рен­но­го юноши.

Пи­са­те­ли го­во­ри­ли о нем как о та­лант­ли­вом пи­са­те­ле, жур­на­ли­сты — как о бле­стя­щем пуб­ли­ци­сте. Чокан был муд­рым со­цио­ло­гом (1) скру­пу­лез­ным эко­но­ми­стом, утвер­жда­ют дру­гие. О нем пи­са­ли и пишут не толь­ко те, кого вол­ну­ет ис­то­рия Сред­ней Азии и Ка­зах­ста­на, не толь­ко рус­ские во­сто­ко­ве­ды, но и ан­гли­ча­не, фран­цу­зы, немцы, по­то­му что его от­кры­тия, его труды при­над­ле­жат не толь­ко ка­зах­ской нации, ка­зах­ской науке, а в рав­ной мере стали до­сто­я­ни­ем всех.

Hо ничто из на­пи­сан­но­го о нем не ха­рак­те­ри­зу­ет Чо­ка­на Ва­ли­ха­но­ва столь полно и ярко, как его труды: стро­ки об ис­то­рии род­ной земли, за­пи­си о про­шлом Азии, на­сто­я­щем и бу­ду­щем сво­е­го на­ро­да, во имя сво­бо­ды и ра­вен­ства, ради ко­то­ро­го он жил и тру­дил­ся.

Eму не было и два­дца­ти лет, когда он пер­вым из среды ис­то­ри­ков, во­сто­ко­ве­дов, ис­сле­до­ва­те­лей ли­те­ра­ту­ры со­брал по кру­пи­цам ве­ли­кий эпос кир­ги­зов «Манас», про­ком­мен­ти­ро­вал и пе­ре­вел его фраг­мен­ты на рус­ский язык.

Зна­ком­ство с тру­да­ми Чо­ка­на Ва­ли­ха­но­ва вы­зы­ва­ет удив­ле­ние. Вос­хи­ще­ние вы­зы­ва­ют его мо­ло­дость, пре­дан­ность науке, ве­ли­чие от­кры­тий, муд­рость суж­де­ний.

Чо­ка­на на­зы­ва­ли ге­ни­аль­ным юно­шей. Рус­ские уче­ные, ра­бо­тав­шие рядом с ним, срав­ни­ва­ли его с Пуш­ки­ным, Лер­мон­то­вым, Доб­ро­лю­бо­вым.

«Он мог бы стать ге­ни­аль­ным пи­са­те­лем сво­е­го на­ро­да, если бы среди его со­пле­мен­ни­ков того вре­ме­ни на­шлась чи­та­ю­щая пуб­ли­ка», — с го­ре­чью пи­са­ли его дру­зья по учебе и науке Г. По­та­нин и Н. Яд­рин­цев.

…Он фа­на­тич­но любил свой народ и верил, что его со­пле­мен­ни­ки, со­хра­нив свою на­род­ность, впи­та­ют в себя ев­ро­пей­скую про­све­щен­ность.

…Па­мять че­ло­ве­ка не аб­стракт­ное по­ня­тие. Она тре­бу­ет не­устан­но­го раз­ви­тия. По­это­му мы се­год­ня очень часто мыс­лен­но об­ра­ща­ем­ся к делам наших пред­ков, по­доб­ных Ч. Ва­ли­ха­но­ву.

Свыше де­ся­ти тысяч лет назад че­ло­век жил в пе­ще­рах, его един­ствен­ным ору­жи­ем был от­то­чен­ный ка­мень. Уже тогда наши дикие пред­ки на­ча­ли упо­треб­лять в пищу пше­ни­цу.

Све­жие зерна пше­ни­цы можно было есть, но сухие были слиш­ком твер­ды. По­про­бо­ва­ли раз­би­вать их кам­нем и, сме­ши­вая с водою, стали есть кашу, вна­ча­ле сырую, потом ва­ре­ную. Затем рас­ти­ра­ли зерна и по­лу­ча­ли муку. Мука, сме­шан­ная с водою, пре­вра­ща­лась в клей­кое тесто, но есть это тесто сырым было не­при­ят­но. Ве­ро­ят­но, вна­ча­ле ку­соч­ки теста ва­ри­ли, как мы те­перь варим клец­ки или лапшу.

Таким хлеб был до тех пор, пока в тесто слу­чай­но не по­па­ли дрож­жи. Это было чу­дес­ное от­кры­тие.

Дрож­же­вые гриб­ки по­гло­ща­ют сахар, со­дер­жа­щий­ся в тесте, об­ра­зуя при этом спирт и уг­ле­кис­лый газ. Уг­ле­кис­лый газ за­пол­ня­ет в тесте пу­зырь­ки, тесто от этого под­ни­ма­ет­ся, ста­но­вит­ся рых­лым. В печи пу­зыр­ча­тое тесто охва­ты­ва­ет­ся жаром, тон­кие пле­ноч­ки его во­круг пу­зырь­ков вы­сы­ха­ют, и по­лу­ча­ет­ся мяг­кий хлеб.

В хлебе есть все не­об­хо­ди­мые для пи­та­ния че­ло­ве­ка ве­ще­ства: белки, крах­мал, жиры.

Свыше де­ся­ти тысяч лет назад че­ло­век жил в пе­ще­рах, его един­ствен­ным ору­жи­ем был от­то­чен­ный ка­мень. Уже тогда наши дикие пред­ки на­ча­ли упо­треб­лять в пищу пше­ни­цу.

Све­жие зерна пше­ни­цы можно было есть, но сухие были слиш­ком твер­ды. По­про­бо­ва­ли раз­би­вать их кам­нем и, сме­ши­вая с водою, стали есть кашу, вна­ча­ле сырую, потом ва­ре­ную. Затем рас­ти­ра­ли зерна и по­лу­ча­ли муку. Мука, сме­шан­ная с водою, пре­вра­ща­лась в клей­кое тесто, но есть это тесто сырым было не­при­ят­но. Ве­ро­ят­но, вна­ча­ле ку­соч­ки теста ва­ри­ли, как мы те­перь варим клец­ки или лапшу.

Таким хлеб был до тех пор, пока в тесто слу­чай­но не по­па­ли дрож­жи. Это было чу­дес­ное от­кры­тие.

Дрож­же­вые гриб­ки по­гло­ща­ют сахар, со­дер­жа­щий­ся в тесте, об­ра­зуя при этом спирт и уг­ле­кис­лый газ. Уг­ле­кис­лый газ за­пол­ня­ет в тесте пу­зырь­ки, тесто от этого под­ни­ма­ет­ся, ста­но­вит­ся рых­лым. В печи пу­зыр­ча­тое тесто охва­ты­ва­ет­ся жаром, тон­кие пле­ноч­ки его во­круг пу­зырь­ков вы­сы­ха­ют, и по­лу­ча­ет­ся мяг­кий хлеб.

В хлебе есть все не­об­хо­ди­мые для пи­та­ния че­ло­ве­ка ве­ще­ства: белки, крах­мал, жиры.

Свыше де­ся­ти тысяч лет назад че­ло­век жил в пе­ще­рах, его един­ствен­ным ору­жи­ем был от­то­чен­ный ка­мень. Уже тогда наши дикие пред­ки на­ча­ли упо­треб­лять в пищу пше­ни­цу.

Све­жие зерна пше­ни­цы можно было есть, но сухие были слиш­ком твер­ды. По­про­бо­ва­ли раз­би­вать их кам­нем и, сме­ши­вая с водою, стали есть кашу, вна­ча­ле сырую, потом ва­ре­ную. Затем рас­ти­ра­ли зерна и по­лу­ча­ли муку. Мука, сме­шан­ная с водою, пре­вра­ща­лась в клей­кое тесто, но есть это тесто сырым было не­при­ят­но. Ве­ро­ят­но, вна­ча­ле ку­соч­ки теста ва­ри­ли, как мы те­перь варим клец­ки или лапшу.

Таким хлеб был до тех пор, пока в тесто слу­чай­но не по­па­ли дрож­жи. Это было чу­дес­ное от­кры­тие.

Дрож­же­вые гриб­ки по­гло­ща­ют сахар, со­дер­жа­щий­ся в тесте, об­ра­зуя при этом спирт и уг­ле­кис­лый газ. Уг­ле­кис­лый газ за­пол­ня­ет в тесте пу­зырь­ки, тесто от этого под­ни­ма­ет­ся, ста­но­вит­ся рых­лым. В печи пу­зыр­ча­тое тесто охва­ты­ва­ет­ся жаром, тон­кие пле­ноч­ки его во­круг пу­зырь­ков вы­сы­ха­ют, и по­лу­ча­ет­ся мяг­кий хлеб.

В хлебе есть все не­об­хо­ди­мые для пи­та­ния че­ло­ве­ка ве­ще­ства: белки, крах­мал, жиры.

Вы когда-ни­будь за­ду­мы­ва­лись: «А что будет, если все вдруг?..» На­при­мер, нач­нут пры­гать на одной ноге. Или рас­пе­вать песни на улице. Ско­рее всего по­лу­чит­ся фл­эш­моб!

«Flash mob» бук­валь­но пе­ре­во­дит­ся с ан­глий­ско­го как «мгно­вен­ное, мол­ние­нос­ное стол­по­тво­ре­ние». В чем суть? А в том, что боль­шое ко­ли­че­ство на­ро­да до­го­ва­ри­ва­ет­ся (на­при­мер, по ин­тер­не­ту) син­хрон­но осу­ще­ствить какое-то за­ра­нее со­гла­со­ван­ное дей­ствие.

И вот мно­же­ство людей, на пер­вый взгляд ничем между собой не свя­зан­ных (и чаще всего дей­стви­тель­но не­зна­ко­мых), со­би­ра­ют­ся в опре­де­лен­ное время в каком-то об­ще­ствен­ном месте. Как будто слу­чай­но. На­при­мер, в сол­неч­ный день не­ожи­дан­но от­кры­ва­ют зон­ти­ки. А потом все в стро­го за­дан­ное время рас­хо­дят­ся в раз­ные сто­ро­ны. Слу­чай­ные сви­де­те­ли в лег­ком шоке. Ко­неч­но, в круп­ных го­ро­дах толпы об­ра­зу­ют­ся по­сто­ян­но, и каж­дый день ты­ся­чи людей со­вер­ша­ют син­хрон­ные по­ступ­ки: друж­но ло­мят­ся в двери ав­то­бу­са, ста­но­вят­ся в оче­ре­ди в ма­га­зи­не... Все оби­та­те­ли ме­га­по­ли­сов к этому при­вык­ли. Но фл­эш­моб раз­ру­ша­ет обы­ден­ную кар­ти­ну. Когда толпа на­чи­на­ет вести себя со­вер­шен­но не­ле­по и не­ожи­дан­но, волей-не­во­лей при­хо­дит­ся по-но­во­му взгля­нуть на ре­а­лии го­род­ских буд­ней: с удив­ле­ни­ем или с улыб­кой.

От­ку­да взя­лось такое раз­вле­че­ние? Го­во­рят, что пер­вым «фл­эш­мо­би­стом» был некий муж­чи­на по имени Боб. Он силь­но за­ин­те­ре­со­вал­ся тех­но­ло­ги­ей со­зда­ния толпы с по­мо­щью те­ле­фо­на и ин­тер­не­та и до­бил­ся, чтобы 17 июля 2003 года около по­лу­то­ра сотен не­зна­ко­мых друг с дру­гом людей за­гля­ну­ли в один су­пер­мар­кет на Ман­х­эт­те­не и по­про­си­ли про­дать им ков­рик.

Боб про­вел еще не­сколь­ко по­доб­ных акций и на этом успо­ко­ил­ся. Но его изоб­ре­те­ние при­ш­лось по душе. В ре­зуль­та­те фл­эш­мо­бы стали ра­до­вать и удив­лять людей по всей пла­не­те. То в Гер­ма­нии на вы­став­ке сти­раль­ных машин 200 че­ло­век не­ожи­дан­но сде­ла­ют стой­ку на одной ноге, то в Санкт-Пе­тер­бур­ге де­сят­ки дру­же­люб­но на­стро­ен­ных граж­дан нач­нут об­ни­мать­ся и при­вет­ство­вать друг друга ру­ко­по­жа­ти­я­ми.

Фл­эш­мо­бы ор­га­ни­зу­ют­ся на спе­ци­аль­ных сай­тах, где раз­ме­ща­ет­ся ин­струк­ция: где, что и когда нужно сде­лать, или про­сто через зна­ко­мых. Устро­ить «пред­став­ле­ние» может каж­дый — была бы фан­та­зия, чтобы при­ду­мать ин­те­рес­ный сце­на­рий. И на­стой­чи­вость: все-таки в ко­рот­кие сроки со­брать целую толпу на­ро­да не так-то про­сто.

Фл­эш­моб — это вовсе не ми­тинг, не де­мон­стра­ция: ни­ка­кой кон­крет­ной цели участ­ни­ки не пре­сле­ду­ют. Их дей­ствия аб­со­лют­но бес­ко­рыст­ны. Соб­ствен­но, фл­эш­моб — это свое­об­раз­ный розыг­рыш, чтобы се­рьез­ные дяди и тети пе­ре­ста­ли ду­мать о своих про­бле­мах, оста­но­ви­лись и улыб­ну­лись. А еще сво­е­го рода груп­по­вое пси­хо­ло­ги­че­ское упраж­не­ние: любой че­ло­век может по­чув­ство­вать, что в боль­шом го­ро­де он не оди­нок и все­гда может отыс­кать еди­но­мыш­лен­ни­ков.

Вы когда-ни­будь за­ду­мы­ва­лись: «А что будет, если все вдруг?..» На­при­мер, нач­нут пры­гать на одной ноге. Или рас­пе­вать песни на улице. Ско­рее всего по­лу­чит­ся фл­эш­моб!

«Flash mob» бук­валь­но пе­ре­во­дит­ся с ан­глий­ско­го как «мгно­вен­ное, мол­ние­нос­ное стол­по­тво­ре­ние». В чем суть? А в том, что боль­шое ко­ли­че­ство на­ро­да до­го­ва­ри­ва­ет­ся (на­при­мер, по ин­тер­не­ту) син­хрон­но осу­ще­ствить какое-то за­ра­нее со­гла­со­ван­ное дей­ствие.

И вот мно­же­ство людей, на пер­вый взгляд ничем между собой не свя­зан­ных (и чаще всего дей­стви­тель­но не­зна­ко­мых), со­би­ра­ют­ся в опре­де­лен­ное время в каком-то об­ще­ствен­ном месте. Как будто слу­чай­но. На­при­мер, в сол­неч­ный день не­ожи­дан­но от­кры­ва­ют зон­ти­ки. А потом все в стро­го за­дан­ное время рас­хо­дят­ся в раз­ные сто­ро­ны. Слу­чай­ные сви­де­те­ли в лег­ком шоке. Ко­неч­но, в круп­ных го­ро­дах толпы об­ра­зу­ют­ся по­сто­ян­но, и каж­дый день ты­ся­чи людей со­вер­ша­ют син­хрон­ные по­ступ­ки: друж­но ло­мят­ся в двери ав­то­бу­са, ста­но­вят­ся в оче­ре­ди в ма­га­зи­не... Все оби­та­те­ли ме­га­по­ли­сов к этому при­вык­ли. Но фл­эш­моб раз­ру­ша­ет обы­ден­ную кар­ти­ну. Когда толпа на­чи­на­ет вести себя со­вер­шен­но не­ле­по и не­ожи­дан­но, волей-не­во­лей при­хо­дит­ся по-но­во­му взгля­нуть на ре­а­лии го­род­ских буд­ней: с удив­ле­ни­ем или с улыб­кой.

От­ку­да взя­лось такое раз­вле­че­ние? Го­во­рят, что пер­вым «фл­эш­мо­би­стом» был некий муж­чи­на по имени Боб. Он силь­но за­ин­те­ре­со­вал­ся тех­но­ло­ги­ей со­зда­ния толпы с по­мо­щью те­ле­фо­на и ин­тер­не­та и до­бил­ся, чтобы 17 июля 2003 года около по­лу­то­ра сотен не­зна­ко­мых друг с дру­гом людей за­гля­ну­ли в один су­пер­мар­кет на Ман­х­эт­те­не и по­про­си­ли про­дать им ков­рик.

Боб про­вел еще не­сколь­ко по­доб­ных акций и на этом успо­ко­ил­ся. Но его изоб­ре­те­ние при­ш­лось по душе. В ре­зуль­та­те фл­эш­мо­бы стали ра­до­вать и удив­лять людей по всей пла­не­те. То в Гер­ма­нии на вы­став­ке сти­раль­ных машин 200 че­ло­век не­ожи­дан­но сде­ла­ют стой­ку на одной ноге, то в Санкт-Пе­тер­бур­ге де­сят­ки дру­же­люб­но на­стро­ен­ных граж­дан нач­нут об­ни­мать­ся и при­вет­ство­вать друг друга ру­ко­по­жа­ти­я­ми.

Фл­эш­мо­бы ор­га­ни­зу­ют­ся на спе­ци­аль­ных сай­тах, где раз­ме­ща­ет­ся ин­струк­ция: где, что и когда нужно сде­лать, или про­сто через зна­ко­мых. Устро­ить «пред­став­ле­ние» может каж­дый — была бы фан­та­зия, чтобы при­ду­мать ин­те­рес­ный сце­на­рий. И на­стой­чи­вость: все-таки в ко­рот­кие сроки со­брать целую толпу на­ро­да не так-то про­сто.

Фл­эш­моб — это вовсе не ми­тинг, не де­мон­стра­ция: ни­ка­кой кон­крет­ной цели участ­ни­ки не пре­сле­ду­ют. Их дей­ствия аб­со­лют­но бес­ко­рыст­ны. Соб­ствен­но, фл­эш­моб — это свое­об­раз­ный розыг­рыш, чтобы се­рьез­ные дяди и тети пе­ре­ста­ли ду­мать о своих про­бле­мах, оста­но­ви­лись и улыб­ну­лись. А еще сво­е­го рода груп­по­вое пси­хо­ло­ги­че­ское упраж­не­ние: любой че­ло­век может по­чув­ство­вать, что в боль­шом го­ро­де он не оди­нок и все­гда может отыс­кать еди­но­мыш­лен­ни­ков.

Вы когда-ни­будь за­ду­мы­ва­лись: «А что будет, если все вдруг?..» На­при­мер, нач­нут пры­гать на одной ноге. Или рас­пе­вать песни на улице. Ско­рее всего по­лу­чит­ся фл­эш­моб!

«Flash mob» бук­валь­но пе­ре­во­дит­ся с ан­глий­ско­го как «мгно­вен­ное, мол­ние­нос­ное стол­по­тво­ре­ние». В чем суть? А в том, что боль­шое ко­ли­че­ство на­ро­да до­го­ва­ри­ва­ет­ся (на­при­мер, по ин­тер­не­ту) син­хрон­но осу­ще­ствить какое-то за­ра­нее со­гла­со­ван­ное дей­ствие.

И вот мно­же­ство людей, на пер­вый взгляд ничем между собой не свя­зан­ных (и чаще всего дей­стви­тель­но не­зна­ко­мых), со­би­ра­ют­ся в опре­де­лен­ное время в каком-то об­ще­ствен­ном месте. Как будто слу­чай­но. На­при­мер, в сол­неч­ный день не­ожи­дан­но от­кры­ва­ют зон­ти­ки. А потом все в стро­го за­дан­ное время рас­хо­дят­ся в раз­ные сто­ро­ны. Слу­чай­ные сви­де­те­ли в лег­ком шоке. Ко­неч­но, в круп­ных го­ро­дах толпы об­ра­зу­ют­ся по­сто­ян­но, и каж­дый день ты­ся­чи людей со­вер­ша­ют син­хрон­ные по­ступ­ки: друж­но ло­мят­ся в двери ав­то­бу­са, ста­но­вят­ся в оче­ре­ди в ма­га­зи­не... Все оби­та­те­ли ме­га­по­ли­сов к этому при­вык­ли. Но фл­эш­моб раз­ру­ша­ет обы­ден­ную кар­ти­ну. Когда толпа на­чи­на­ет вести себя со­вер­шен­но не­ле­по и не­ожи­дан­но, волей-не­во­лей при­хо­дит­ся по-но­во­му взгля­нуть на ре­а­лии го­род­ских буд­ней: с удив­ле­ни­ем или с улыб­кой.

От­ку­да взя­лось такое раз­вле­че­ние? Го­во­рят, что пер­вым «фл­эш­мо­би­стом» был некий муж­чи­на по имени Боб. Он силь­но за­ин­те­ре­со­вал­ся тех­но­ло­ги­ей со­зда­ния толпы с по­мо­щью те­ле­фо­на и ин­тер­не­та и до­бил­ся, чтобы 17 июля 2003 года около по­лу­то­ра сотен не­зна­ко­мых друг с дру­гом людей за­гля­ну­ли в один су­пер­мар­кет на Ман­х­эт­те­не и по­про­си­ли про­дать им ков­рик.

Боб про­вел еще не­сколь­ко по­доб­ных акций и на этом успо­ко­ил­ся. Но его изоб­ре­те­ние при­ш­лось по душе. В ре­зуль­та­те фл­эш­мо­бы стали ра­до­вать и удив­лять людей по всей пла­не­те. То в Гер­ма­нии на вы­став­ке сти­раль­ных машин 200 че­ло­век не­ожи­дан­но сде­ла­ют стой­ку на одной ноге, то в Санкт-Пе­тер­бур­ге де­сят­ки дру­же­люб­но на­стро­ен­ных граж­дан нач­нут об­ни­мать­ся и при­вет­ство­вать друг друга ру­ко­по­жа­ти­я­ми.

Фл­эш­мо­бы ор­га­ни­зу­ют­ся на спе­ци­аль­ных сай­тах, где раз­ме­ща­ет­ся ин­струк­ция: где, что и когда нужно сде­лать, или про­сто через зна­ко­мых. Устро­ить «пред­став­ле­ние» может каж­дый — была бы фан­та­зия, чтобы при­ду­мать ин­те­рес­ный сце­на­рий. И на­стой­чи­вость: все-таки в ко­рот­кие сроки со­брать целую толпу на­ро­да не так-то про­сто.

Фл­эш­моб — это вовсе не ми­тинг, не де­мон­стра­ция: ни­ка­кой кон­крет­ной цели участ­ни­ки не пре­сле­ду­ют. Их дей­ствия аб­со­лют­но бес­ко­рыст­ны. Соб­ствен­но, фл­эш­моб — это свое­об­раз­ный розыг­рыш, чтобы се­рьез­ные дяди и тети пе­ре­ста­ли ду­мать о своих про­бле­мах, оста­но­ви­лись и улыб­ну­лись. А еще сво­е­го рода груп­по­вое пси­хо­ло­ги­че­ское упраж­не­ние: любой че­ло­век может по­чув­ство­вать, что в боль­шом го­ро­де он не оди­нок и все­гда может отыс­кать еди­но­мыш­лен­ни­ков.

Вы когда-ни­будь за­ду­мы­ва­лись: «А что будет, если все вдруг?..» На­при­мер, нач­нут пры­гать на одной ноге. Или рас­пе­вать песни на улице. Ско­рее всего по­лу­чит­ся фл­эш­моб!

«Flash mob» бук­валь­но пе­ре­во­дит­ся с ан­глий­ско­го как «мгно­вен­ное, мол­ние­нос­ное стол­по­тво­ре­ние». В чем суть? А в том, что боль­шое ко­ли­че­ство на­ро­да до­го­ва­ри­ва­ет­ся (на­при­мер, по ин­тер­не­ту) син­хрон­но осу­ще­ствить какое-то за­ра­нее со­гла­со­ван­ное дей­ствие.

И вот мно­же­ство людей, на пер­вый взгляд ничем между собой не свя­зан­ных (и чаще всего дей­стви­тель­но не­зна­ко­мых), со­би­ра­ют­ся в опре­де­лен­ное время в каком-то об­ще­ствен­ном месте. Как будто слу­чай­но. На­при­мер, в сол­неч­ный день не­ожи­дан­но от­кры­ва­ют зон­ти­ки. А потом все в стро­го за­дан­ное время рас­хо­дят­ся в раз­ные сто­ро­ны. Слу­чай­ные сви­де­те­ли в лег­ком шоке. Ко­неч­но, в круп­ных го­ро­дах толпы об­ра­зу­ют­ся по­сто­ян­но, и каж­дый день ты­ся­чи людей со­вер­ша­ют син­хрон­ные по­ступ­ки: друж­но ло­мят­ся в двери ав­то­бу­са, ста­но­вят­ся в оче­ре­ди в ма­га­зи­не... Все оби­та­те­ли ме­га­по­ли­сов к этому при­вык­ли. Но фл­эш­моб раз­ру­ша­ет обы­ден­ную кар­ти­ну. Когда толпа на­чи­на­ет вести себя со­вер­шен­но не­ле­по и не­ожи­дан­но, волей-не­во­лей при­хо­дит­ся по-но­во­му взгля­нуть на ре­а­лии го­род­ских буд­ней: с удив­ле­ни­ем или с улыб­кой.

От­ку­да взя­лось такое раз­вле­че­ние? Го­во­рят, что пер­вым «фл­эш­мо­би­стом» был некий муж­чи­на по имени Боб. Он силь­но за­ин­те­ре­со­вал­ся тех­но­ло­ги­ей со­зда­ния толпы с по­мо­щью те­ле­фо­на и ин­тер­не­та и до­бил­ся, чтобы 17 июля 2003 года около по­лу­то­ра сотен не­зна­ко­мых друг с дру­гом людей за­гля­ну­ли в один су­пер­мар­кет на Ман­х­эт­те­не и по­про­си­ли про­дать им ков­рик.

Боб про­вел еще не­сколь­ко по­доб­ных акций и на этом успо­ко­ил­ся. Но его изоб­ре­те­ние при­ш­лось по душе. В ре­зуль­та­те фл­эш­мо­бы стали ра­до­вать и удив­лять людей по всей пла­не­те. То в Гер­ма­нии на вы­став­ке сти­раль­ных машин 200 че­ло­век не­ожи­дан­но сде­ла­ют стой­ку на одной ноге, то в Санкт-Пе­тер­бур­ге де­сят­ки дру­же­люб­но на­стро­ен­ных граж­дан нач­нут об­ни­мать­ся и при­вет­ство­вать друг друга ру­ко­по­жа­ти­я­ми.

Фл­эш­мо­бы ор­га­ни­зу­ют­ся на спе­ци­аль­ных сай­тах, где раз­ме­ща­ет­ся ин­струк­ция: где, что и когда нужно сде­лать, или про­сто через зна­ко­мых. Устро­ить «пред­став­ле­ние» может каж­дый — была бы фан­та­зия, чтобы при­ду­мать ин­те­рес­ный сце­на­рий. И на­стой­чи­вость: все-таки в ко­рот­кие сроки со­брать целую толпу на­ро­да не так-то про­сто.

Фл­эш­моб — это вовсе не ми­тинг, не де­мон­стра­ция: ни­ка­кой кон­крет­ной цели участ­ни­ки не пре­сле­ду­ют. Их дей­ствия аб­со­лют­но бес­ко­рыст­ны. Соб­ствен­но, фл­эш­моб — это свое­об­раз­ный розыг­рыш, чтобы се­рьез­ные дяди и тети пе­ре­ста­ли ду­мать о своих про­бле­мах, оста­но­ви­лись и улыб­ну­лись. А еще сво­е­го рода груп­по­вое пси­хо­ло­ги­че­ское упраж­не­ние: любой че­ло­век может по­чув­ство­вать, что в боль­шом го­ро­де он не оди­нок и все­гда может отыс­кать еди­но­мыш­лен­ни­ков.

Вы когда-ни­будь за­ду­мы­ва­лись: «А что будет, если все вдруг?..» На­при­мер, нач­нут пры­гать на одной ноге. Или рас­пе­вать песни на улице. Ско­рее всего по­лу­чит­ся фл­эш­моб!

«Flash mob» бук­валь­но пе­ре­во­дит­ся с ан­глий­ско­го как «мгно­вен­ное, мол­ние­нос­ное стол­по­тво­ре­ние». В чем суть? А в том, что боль­шое ко­ли­че­ство на­ро­да до­го­ва­ри­ва­ет­ся (на­при­мер, по ин­тер­не­ту) син­хрон­но осу­ще­ствить какое-то за­ра­нее со­гла­со­ван­ное дей­ствие.

И вот мно­же­ство людей, на пер­вый взгляд ничем между собой не свя­зан­ных (и чаще всего дей­стви­тель­но не­зна­ко­мых), со­би­ра­ют­ся в опре­де­лен­ное время в каком-то об­ще­ствен­ном месте. Как будто слу­чай­но. На­при­мер, в сол­неч­ный день не­ожи­дан­но от­кры­ва­ют зон­ти­ки. А потом все в стро­го за­дан­ное время рас­хо­дят­ся в раз­ные сто­ро­ны. Слу­чай­ные сви­де­те­ли в лег­ком шоке. Ко­неч­но, в круп­ных го­ро­дах толпы об­ра­зу­ют­ся по­сто­ян­но, и каж­дый день ты­ся­чи людей со­вер­ша­ют син­хрон­ные по­ступ­ки: друж­но ло­мят­ся в двери ав­то­бу­са, ста­но­вят­ся в оче­ре­ди в ма­га­зи­не... Все оби­та­те­ли ме­га­по­ли­сов к этому при­вык­ли. Но фл­эш­моб раз­ру­ша­ет обы­ден­ную кар­ти­ну. Когда толпа на­чи­на­ет вести себя со­вер­шен­но не­ле­по и не­ожи­дан­но, волей-не­во­лей при­хо­дит­ся по-но­во­му взгля­нуть на ре­а­лии го­род­ских буд­ней: с удив­ле­ни­ем или с улыб­кой.

От­ку­да взя­лось такое раз­вле­че­ние? Го­во­рят, что пер­вым «фл­эш­мо­би­стом» был некий муж­чи­на по имени Боб. Он силь­но за­ин­те­ре­со­вал­ся тех­но­ло­ги­ей со­зда­ния толпы с по­мо­щью те­ле­фо­на и ин­тер­не­та и до­бил­ся, чтобы 17 июля 2003 года около по­лу­то­ра сотен не­зна­ко­мых друг с дру­гом людей за­гля­ну­ли в один су­пер­мар­кет на Ман­х­эт­те­не и по­про­си­ли про­дать им ков­рик.

Боб про­вел еще не­сколь­ко по­доб­ных акций и на этом успо­ко­ил­ся. Но его изоб­ре­те­ние при­ш­лось по душе. В ре­зуль­та­те фл­эш­мо­бы стали ра­до­вать и удив­лять людей по всей пла­не­те. То в Гер­ма­нии на вы­став­ке сти­раль­ных машин 200 че­ло­век не­ожи­дан­но сде­ла­ют стой­ку на одной ноге, то в Санкт-Пе­тер­бур­ге де­сят­ки дру­же­люб­но на­стро­ен­ных граж­дан нач­нут об­ни­мать­ся и при­вет­ство­вать друг друга ру­ко­по­жа­ти­я­ми.

Фл­эш­мо­бы ор­га­ни­зу­ют­ся на спе­ци­аль­ных сай­тах, где раз­ме­ща­ет­ся ин­струк­ция: где, что и когда нужно сде­лать, или про­сто через зна­ко­мых. Устро­ить «пред­став­ле­ние» может каж­дый — была бы фан­та­зия, чтобы при­ду­мать ин­те­рес­ный сце­на­рий. И на­стой­чи­вость: все-таки в ко­рот­кие сроки со­брать целую толпу на­ро­да не так-то про­сто.

Фл­эш­моб — это вовсе не ми­тинг, не де­мон­стра­ция: ни­ка­кой кон­крет­ной цели участ­ни­ки не пре­сле­ду­ют. Их дей­ствия аб­со­лют­но бес­ко­рыст­ны. Соб­ствен­но, фл­эш­моб — это свое­об­раз­ный розыг­рыш, чтобы се­рьез­ные дяди и тети пе­ре­ста­ли ду­мать о своих про­бле­мах, оста­но­ви­лись и улыб­ну­лись. А еще сво­е­го рода груп­по­вое пси­хо­ло­ги­че­ское упраж­не­ние: любой че­ло­век может по­чув­ство­вать, что в боль­шом го­ро­де он не оди­нок и все­гда может отыс­кать еди­но­мыш­лен­ни­ков.