По­ня­тие пат­ри­о­тиз­ма имеет на каж­дом из бе­ре­гов Ла-Манша свои ню­ан­сы. Если фран­цуз любит свою землю за то, что она по­ли­та потом и кро­вью по­ко­ле­ний, за тот труд, ко­то­рый с ней свя­зан, труд па­ха­ря и труд воина, то ан­гли­ча­нин любит свою землю как род­ной дом, как то место, с ко­то­рым у че­ло­ве­ка свя­за­ны не тя­го­ты по­все­днев­но­го труда, а ра­до­сти до­су­га. Образ ро­ди­ны для него — это об­не­сен­ный живой из­го­ро­дью па­ли­сад­ник под ок­на­ми, ко­то­рый он охо­ра­ши­ва­ет, ра­ду­ясь вос­крес­но­му дню. Имен­но эту из­го­родь, а не розу и не ан­тич­ную деву с тре­зуб­цем вла­ды­чи­цы морей сле­до­ва­ло бы счи­тать на­ци­о­наль­ным сим­во­лом ан­гли­чан.

Дей­стви­тель­но, Ан­глия — это цар­ство част­ной жизни, гер­бом ко­то­ро­го могло бы стать изоб­ра­же­ние из­го­ро­ди и девиз: «Мой дом — моя кре­пость».

Ан­гли­ча­нин под­со­зна­тель­но стре­мит­ся от­го­ро­дить свою част­ную жизнь от внеш­не­го мира. «Мы любим быть сами по себе» — гла­сит из­люб­лен­ная фраза. Какие бы от­но­ше­ния ни сло­жи­лись между со­се­дя­ми, каж­дый из них стро­го дер­жит­ся своей сто­ро­ны из­го­ро­ди. Даже если смеж­ные участ­ки не раз­го­ро­же­ны, гра­ни­ца их все равно со­блю­да­ет­ся, слов­но глу­хая стена. Когда дети по не­ве­зе­нию пе­ре­се­ка­ют эту не­ви­ди­мую межу, их тут же с из­ви­не­ни­я­ми за­би­ра­ют об­рат­но (пра­вом экс­тер­ри­то­ри­аль­но­сти поль­зу­ют­ся в по­доб­ных слу­ча­ях лишь такие свя­щен­ные для ан­гли­ча­ни­на су­ще­ства, как со­ба­ки и кошки).

С со­се­дя­ми при­ня­то дер­жать­ся при­вет­ли­во, пре­ду­пре­ди­тель­но, но без какой-либо фа­ми­льяр­но­сти, спо­соб­ной по­ка­зать­ся не­про­ше­ным втор­же­ни­ем в част­ную жизнь. Пер­вая за­по­ведь тут: не лезь в чужие дела. Ан­гли­ча­нин ин­стинк­тив­но от­но­сит­ся к сво­е­му дому как к оса­жден­ной кре­по­сти. Жи­ли­ще его как бы по­вер­ну­то спи­ной к улице. И если хо­зя­ин взду­ма­ет летом по­греть­ся на сол­ныш­ке, он все­гда уся­дет­ся по­за­ди дома, я не перед ним. Окру­жа­ю­щий мир дол­жен оста­вать­ся за по­ро­гом. За­явить­ся к зна­ко­мым за­про­сто, без при­гла­ше­ния или из­ве­стив их перед при­хо­дом по те­ле­фо­ну, здесь не при­ня­то. Не­ожи­дан­ный зво­нок у вход­ной двери — боль­шая ред­кость в Лон­до­не. Если такое и слу­ча­ет­ся, то обыч­но под Новый год, когда это могут быть либо сбор­щи­ки по­жерт­во­ва­ний на бла­го­тво­ри­тель­ные цели, либо рож­де­ствен­ские ви­зи­те­ры — раз­нос­чик газет, мо­лоч­ник, му­сор­щик, рас­счи­ты­ва­ю­щие на чае­вые к празд­ни­ку.

Дом слу­жит ан­гли­ча­ни­ну кре­по­стью, где он может укрыть­ся не толь­ко от не­про­ше­ных по­се­ти­те­лей, но и от на­до­ев­ших забот. Пе­ре­сту­пить ЭТОТ порог зна­чит для ан­гли­ча­ни­на пе­ре­ме­стить­ся в со­вер­шен­но дру­гой мир.

Ан­гли­ча­нин за по­ро­гом сво­е­го жи­ли­ща пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся не толь­ко от по­все­днев­ных забот, но и от по­сто­рон­не­го на­жи­ма.